НОВОСТИ ФАСЦИНОЛОГИИ

Всем всё о фасцинации и общении >>> здесь

В. Соковнин

Глава IV. Философия фасцинации

(из книги "ФАСЦИНОЛОГИЯ" - скачать http://www.koob.ru/sokovnin/)

Жизнь как высшая фасцинация

Оптимист утверждает, что мы
живем в лучшем из миров,
а пессимист боится того,
что это правда.
Д. Б. Кэйбелл

Тейяр де Шарден писал: “Без вкуса к жизни человечество вскоре перестало бы создавать и творить для дела, которое оно заранее считало бы обреченными. И пораженное в самом источнике поддерживающего его порыва, почувствовав отвращение или взбунтовавшись, оно распалось бы и рассыпалось бы в прах” (427). Высшей фасцинацией для всех без исключения живых существ является сама жизнь. За жизнь борются, сражаются из последних сил на максимальном напряжении, за жизнь цепляются до самой последней секунды. Надеждой на жизнь жив человек даже за минуту до смерти, говорил Л. Толстой. И если жизнью жертвуют, то во имя жизни. Даже на субклеточном уровне, где смерть клеток дает другим клеткам продолжить их жизнь и жизнь организма, которому они имманентны. Как пишет В. И. Агол, существует клеточный механизм, “по-настоящему привлекший внимание ученых лишь в последние годы: наряду с программой, регулирующей клеточное деление, есть особая генетическая программа, которая при определенных условиях приводит клетку к гибели. Гибнет клетка не от какого-нибудь постороннего убийцы – она сама приносит себя в жертву во благо организма” (3 ).

Пробуждение к жизни с солнечным светом, весной, теплом – высшая радость всего живого. Такие сигналы-Образы, как восход солнца, являются базовой фасцинацией для всех светоориентированных живых организмов: они распускаются, наливаются соками, сладко потягиваются, радостно взбрыкивают, обнимаются, издают радостные трели и крики. Восход солнца – сигнал жизни.
И подобного рода сигналов-Образов-фасцинаций достаточно много, и от одного биологического вида к другому они могут меняться, дополняться и трансформироваться. Так, в период изматывающей засухи в африканской саванне все живое томительно ждет дождя, и потому уже появившиеся далеко-далеко на горизонте тучки всех взбадривают, а первые капли дождя приводят в состояние чуть ли не молитвенное. После чего начинается буйство жизни во всех ее энергичных и экстремальных проявлениях. Такие общевидовые и межвидовые фасцинации жизни действуют в первую очередь как стимуляторы настроения особи и групп особей (радуется и отдельный мотылек и все мотыльки популяции). Настроение есть базовое состояние и психики, которое напрямую завязано на базовые фасцинации (и антифасцинации) жизни. О.Ф. Больнов говорит: “…настроения живут в … совершенно неразделенном единстве самости и мира…” (543, с. 39).

Настрой на жизнь можно назвать волей к жизни. Без воли к жизни жизнь, только зародившись, тут же и впадала бы в состояние самоумирания. Не умереть же по своей воле несмотря на самые невыносимые условия существования живое существо способно только тогда, когда его пронизывает тяга к жизни, стремление жить. Так я охарактеризовал бы понятие “настрой на жизнь”. Несколько иначе выглядит “настрой на выживание”. Это настрой на противоборство с любыми силами, которые посягают на существование живого существа. Этими силами могут быть враждебные животные (лев для антилопы или зебры, паразиты-бактерии для любого существа), другие существа собственного биологического вида (другой самец в борьбе за обладание самкой), катастрофические изменения внешней среды и др.

Здесь же важно отметить фундаментальную связь воли к жизни (через настрой и настроение) с сенсорной драматургией жизни. Настрой на жизнь и настрой на выживание столь активны, что проявляют себя ежемгновенно и прежде всего через метаболизм и механизмы организменного гомеостаза. Жизненный мир любого живого существа – это мир постоянных изменений внешних и внутренних сред, которые провоцируют борьбу за выживание.

Одни из самых значимых и желанных сигналов-Образов для любого живого существа, а особенно для человека, – это Образы Мира и своего родного Тела. Есть люди, которые, проснувшись, ощупывают и гладят себя, убеждаясь, что они ЕСМЬ. Лев Толстой в старости радовался каждому восходу солнца, возвещающему о еще одном дне жизни, подаренном ему судьбой. Можно высказать предположение, что в иерархии удовольствий жизни высшую строчку занимает не оргазм и вкусовые услады, а удовольствие от жизни как таковой, от самости бытия. Пока это сознают только философы, мудрецы, дожившие до старости, и многие больные мигренями или глубокими депрессивными расстройствами, мечтающие вернуть любыми способами ощущение радости жизни.

Переживание света и появления солнца является базовым для живых существ. Оно создает то, что можно назвать базовой эмоцией-настроением, которая до сих пор рассматривается в теоретической и экспериментальной науке о человеке лишь вскользь. Вместе с тем не составляет труда вычислить огромное влияние настроения на жизнь каждого человека, и, как мне представляется, на жизнь любого организма, даже отдельной живой клетки. Настроение можно поднять или испортить, можно проснуться в плохом или радостном настроении, наконец, можно весь день иметь дурное расположение духа оттого, что в холодильнике не оказалось утром кефира, к питью которого привык. Или “не с той ноги встал”, что говорит о загадочности феномена “настроение”.
И он, этот загадочный феномен целиком, или почти целиком, базируется на сенсорике и значимых сигналах-Образах. Взошло солнце – радость. Небо закрыто тучами – огорчение. Фасцинация подстегивает все живое к выбору жизнеутверждающей оптимистической стратегии. Быть может, она заложена в “эгоистичном гене” как его воля к оптимальному продолжению жизни.
В самом деле, вычеркните мысленно из жизни весь необъятный системный комплекс фасцинативных сигналов, оставив только информационные. Что мы получим? Серое, безвкусное, монотонное бытие, нагоняющее скуку и мысли о бессмысленности жизни и суициде, как точке в конце монотонной безысходности. Ведь даже речь превратится в монотонное занудное вещание об информационных смыслах и знаниях. Не каждый способен выдержать подобную коммуникацию без того, чтобы не впасть в сон. Исчезнет почти целиком массовая фасцинация зрелищ, музыки, празднеств и величественных церемоний.
Фасцинация организует, мобилизует живое существо на жизнь, создавая то, что называют “настроение”.

Настроение – базовая фасцинация жизни

Еще менее понятны механизмы чувств,
которые мы обычно объединяем
под рубрикой “настроение”.
К. Прибрам

И. Шкуратов совершенно справедливо, на мой взгляд, выделяет настроение как “фундаментальный феномен субъективности” (460 ). В самом деле, настроением обладает только субъект, живая субстанция. М. Хайдеггер и особенно О. Больнов (в работе “Сущность настроений”) определили настроение как экзистенциал бытия, но бытия именно человеческого. Закономерен вопрос о том, не является ли это состояние базовым для всего живого, начиная от живой клетки. С какой грани живого начинает существовать феномен настроения? Или, по существу, грани этой нет и не может быть, поскольку живо-существовать значит быть в некоем настроении.

Хозяин всегда мгновенно и точно определяет настроение своих любимцев: собаки, кошки или любого другого животного, которого сделал своим другом. “Он у меня сегодня не в настроении”, – говорит он знакомым о попугае. “Нет настроения” – значит оно “плохое”, дискомфортное. Отчего же оно плохое? Первое, что всегда приходит на ум, – может быть, погода скверная, такая, про которую говорят, что добрый хозяин и собаку во двор не выпустит. Влияние погоды на настроение – это клише, не требующее доказательств, поскольку эти доказательства в каждом человеке с детства. Но может возникнуть и другая ассоциация – а может, он заболел? От болезненного состояния хорошего настроения тоже быть не может. Уже обозначились некие границы источников настроения: от погоды до болезни. Но ведь в погоде (в измене-нии состояний атмосферы) и тех или иных болезненных недомоганиях пребывает и живая клетка, и вирус, и амеба, а не только приматы и человек. Логично предположить, что всему живому присуще это фундаментальное субъективное состояние, называемое настроением, состояние, на которое обращает ежедневно свое субъективное внимание каждый человек, но которому в науке отводится пока что очень незначительное место, хотя состояние – фундаментальное, судьбоносное.

Настроение распознается, как это убедительно показал К. Лоренц (в книге “Круг царя Соломона”), не только человеком, но и всеми живыми существами, более того, распознается тонко и мгновенно, буквально по каким-то едва заметным нюансам в поведении, в позах тела и других сигналах. Как я предположил, это распознавание обеспечивается зеркальными нейроструктурами мозга.
Настроение – это еще и настрой на определенный способ поведения живого существа, на его активность или пассивность. Другими словами, настроение представляет собой не просто стимул, а энергетическое состояние организма, реализуемое через его психику и связь с жизнью. В состоянии угнетенного настроения, апатии организм теряет энергию, становится вялым и пассивным, тогда как радостное настроение взрывает его избытком энергетики и активности. С.Л. Рубинштейн писал: “Две основные черты характеризуют настроение в отличие от других эмоциональных образований. Эмоции, чувства связаны с каким-нибудь объектом и направлены на него: мы радуемся чему-то, огорчаемся чем-то, тревожимся из-за чего-то; но когда у человека радостное настроение, он не просто рад чему-то, а ему радостно – иногда, особенно в молодости, так что все на свете представляется радостным и прекрасным. Настроение не предметно, а личностно – это, во-первых, и, во-вторых, оно не специальное переживание, приуроченное к какому-то частному событию, а разлитое общее состояние” (376, с. 176 ). Общее не в смысле группового состояния, а как инвариант соматического.
И. Шкуратов пишет: “Настроение, утверждаем мы вслед за Хайдеггером, – это основоспособ человеческого бытия. Поскольку сущность этого сущего состоит в его бытии, настроение образует существо человека. …настроения обыкновенно понимают как мимолетные и изменчивые состояния. Однако тот факт, что настроения могут меняться, “улучшаться” и “ухудшаться”, говорит как раз о том, что человек всегда как-то настроен” – и приводит цитаты из Хайдеггера: “Поскольку настроение есть изначальное Как, в котором каждое Dasein есть, как оно есть, настроение – не самое непостоянное, а то, что коренным образом дает Dasein постоянство (Bestand) и возможность”, “Способ, каким обнаруживается и всегда уже обнаружилась захваченность миром, мы называем настроением. Захваченность – исходный образ единения самости и мира – показывает себя в настроении, есть <как> настроение” и далее “…основной способ бытия самости состоит в настроении, бытие самости есть как настроение. Следовательно, настроение есть первичный опыт и фундаментальный феномен субъективности” ( 460). Таким образом, можно утверждать, что настроение может “подняться”, может “испортиться”, но оно есть всегда и оно представляет собой фундаментальный, заложенный в самом живом организме, в его гомеостазе способ активной связи смиром.

<...>

Фасцинация и энтропия

… веселость духа и еще есть,
чем жив человек на Земле: очарование.
Без очарования – только труд и печаль.
А. М. Ремизов

Депрессия, дистимия, агедония и другие расстройства психики “плохого настроения” ведут человека к безволию, “экзистенциальному вакууму” (утере смысла жизни), по В. Франклу, и часто к суициду. Можно считать плохое настроение и все психические и нейрофизиологические процессы, с ним связанные, психосоматической разрушающей жизнь энтропией.
К. Шеннон в 1948 году открыл связь между энтропией и информацией. Информация достигает максимума, когда энтропия имеет минимум, энтропия оказывается величиной, изменяющейся противоположно информации. Дискуссия вокруг понимания энтропии, в которой принял активное участие Бриллюэн, привела к современному пониманию энтропии как фундаментального свойства материи.

Особое назначение фасцин и фасцинации заключается, на мой взгляд, в том, что они противостоят энтропии, т. е. выравниванию и затуханию психосоматических процессов в организме (примером может служить длительный летаргический сон), и являются эволюционно-функциональным феноменом организации и управления поведением по вектору переходов настроения к оптимизму и упоению жизнью. Все живое уже в процессе своего первоначального вычленения-рождения из неживого впитало в себя антиэнтропию (негэнтропию), организующие тенденции и механизмы, вошедшие в метаболизм. “Тяга к жизни” или “воля к жизни” – имманентное качество всего живого. Стремление это заложено уже в передвижении в пространстве в поисках пищи и оптимально комфортной среды. Этим заняты уже одноклеточные. Стремление связано с другим состоянием, которое можно назвать вслед за Хайдеггером “беспокойством”. Неуспокоенность-беспокойство – одна из важных сторон поведения всего живого, а это негэнтропийное качество самоорганизации.
Для реализации этих состояний необходимы два класса энергии, побуждающей действие и деятельность: энергия физико-химическая и психическая. Первая выполняет действие, вторая заряжает волю к действию. Можно сказать, что “волевое” психическое состояние должно иметь в своей сердцевине нечто вроде “тяги к жизни”, или “жизнеутверждение”. Беспокойство, стремление, действие-поиск, жизненастроенность – вот биопсихическая цепочка, которая обеспечивает и метаболизм, и продолжение жизни, и ее воспроизведение.

В этой цепочке не хватает еще одного состояния, которое с неизбежностью вытекает из всех ее составляющих, но особенно связано с волей и тягой к жизнеутверждению в действии. Я имею в виду оптимизм, понимаемый буквально как жизнелюбие и жизне-радость.
Оптимизм и радость – первые свойства этого качества, помогающие и оптимальности метаболизма, и психическому настрою на жизнеутверждение и выживание. Не будь этих изначальных негэнтропийных механизмов и соответстующих обеспечивающих их работу структур в организме, живое было бы обречено на гибель в жерновах энтропии, неумолимого выравнивания и усреднения. Психика и ее оптимистические состояния явились очередным, более организованным этапом самоутверждения живого. Радость поэтому можно рассматривать как экзистенциал психической жизни, как пружину воли к выживанию и активного самоутверждения живого существа. Любая пассивность, покой, ипохондрия, уныние и скука могут рассматриваться как энтропия, умирание, затухание жизни. Живые субстанции и их нервные структуры не способны без смертного ущерба находиться подолгу в состоянии покоя, однообразия и скуки. Им нужны драматургия, даже если она и содержит в себе опасность и риск, новизна впечатлений, пугающие и радующие неожиданности, приятные и неприятные сюрпризы, волнение и потрясения, стимулы и желания. Только это ведет к радости жизни и оптимизму бытия.

Очевидно, всему этому и призвана служить (и обслуживать!) фасцинация, мгновенные выстрелы-взрывы влияний, реакций и эмоций, управляющих поведением и выбором точных вариантов выживания. Многое из этой фасцинативной драматургии закрепилось в форме базовых инстинктов, многое добывается и процеживается опытом популяции и каждой живой особи. В человеческом обществе фасцинация пронизывает все биологическое и социальное поведение людей как в виде глубинных животных инстинктов, так и рафинированной социальной культуры. Реакция на сексуальное кокетство и романтическая поэтизация красоты в живописи и поэзии одинаково имманентны для человека и создают симбиоз человеческого поведения, сочетающего информационную серьезность с фасцинативным безумием. Холодный информационный расчет и страсть, продуманная до мельчайших подробностей “умная” хитрость и всплеск неосознаваемых импульсивных поступков – такова человеческая участь. Фасцинация наполняет жизнь и поведение человека этими драматическими импульсами и влечениями, волнениями и страстями, через которые жизнеутверждающим мотивом проходят радость и оптимизм. Можно утверждать, что фасцинация – это созданная эволюцией сигнальная энергетика стремления к жизни и борьбы с энтропией и скукой. Фейерверк, вожделение от вида фасцинативной телесности, смакование удовольствия и взрывы оргаистических наслаждений, каждододневное и ежеминутное погружение в “приятности” и “опасности” от страстного утоления жажды до потрясающего ощущения оргазма, этого изобретенного природой “позитивного подкрепления” семяизвержения и эякуляции, – все это порождают, стимулируют и поощряют фасцинация и фасцинативные сигналы, вершину которых для всех светоориентированных существ озаряет сигнал-Образ восхода солнца. В этом, очевидно, и заключается их эволюционное предназначение и роль в развитии всего живого – от вируса до человека.

Сказанное выше приводит к мысли, что фасцинация является организующим социальную коммуникацию средством, тогда как афасцинация в этом аспекте малопродуктивна, а антифасцинация – разрушительна.
Я затронул проблему скуки. Но дело обстоит куда сложнее, ведь скука не первична для здесь-и-сейчас-бытия, хотя и является одним из состояний его развертывания во времени. Скука подготовлена или “поджаривается” на костре плохого настроения.
Фасцинация уничтожает на корню скуку бытия, она делает коммуникацию драматичной (трагикомичной), выдергивает психику в состояние обостренного внимания, интереса и взволнованности, пусть даже и вынужденных, как это бывает при сигналах, бросающих человека в испуг, страх и ужас. Такова даже драматургия театра, не говоря о самой жизни, и если на сцене нет того, что приводит зрителя в содрогание и экстаз, зритель зевает.

<...>

Оптимизм и радость как фасцинативные сигналы

Веселое сердце благотворно, как врачество,
унылый дух сушит кости
(Библия, Притча Соломона, 17, 22)

Так ешь же в радости хлеб твой
и с легким сердцем пей вино…
Наслаждайся жизнью с
женщиной, которую любишь…
Книга Экклезиаст

Мозг, можно сказать, потенциально оптимистичен: ведь целых 35% постоянно активных нейронов нацелены на удовольствия и только 5% готовы к реагированию на неприятности. Даже отправление физиологических нужд содержит как неотъемлемую составляющую удовольствие: уринация, фекализация, выделение слюны при голоде и т. д. Это и позволило З. Фрейду отнести их к разряду предсексуальных.

Радость, удовольствие, страх – составляющие драматургии и торжества жизни в противоположность замиранию, покою и уничтожающей тоске и скуке. Радость и оптимизм можно рассматривать как организующее, управляющее жизнестойкостью и жизнелюбием состояние психики, а также как управляющую поведением фасцинативную коммуникацию.

В ряду удовольствий, фиксируемых мозгом, еще раз это подчеркну, особое фасцинативное значение принадлежит самой жизни как таковой, ощущению жизни как высшей радости. Жизнь должна доставлять удовольствие своими радостями, она должна быть удовольствием. Только в этом случае можно говорить об оптимизме личности. Я-концепция личности всегда и у всех включает в себя “ядро счастья” (или “ядро комфорта”, “ядро радостей и наслаждений”), которое с возрастом, опытом и изменением философии жизни может меняться, но также и содержать базовые неизменные константы, созвучные полученному организму от природы и наследственности. В известном смысле, сказать о том, что радость фасцинативна, а чарующая фасцинация радостна, то же самое, что сказать “масло масляное”. Как средство управления человеческим поведением фасцинация в ее чарующих формах тем и замечательна, что стимулирует деятельность дофаминово-серотонино-эндорфинной системы организма, порождая в человеке эмоции радости и удовольствия.
Но радость можно рассматривать не только как внутреннее состояние индивидуума, но также и как социально-коммуникативный сигнал, наблюдаемый и переживаемый другими индивидуумами. Этот аспект феномена радости заслуживает особого внимания. И непременно в связке с такими экзистенциальными человеческими состояниями, какими являются оптимизм и оптимистическое настроение, жизнеутверждающая установка личности, которой без радости, конечно же, быть не может.
Вряд ли необходимо кого-либо убеждать в справедливости того, что людям в большинстве своем нравятся не угрюмые и язвительно-скептические представители рода человеческого, а личности уверенного и ненавязчиво бодрого, оптимистического склада (но не бодрячки и экзальтанты). Даже зэки страшно не любят угрюмых и унылых, навевающих скуку сокамерников, отметила в своем исследовании “Субкультура тюрьмы и криминальных кланов” Е. Ефимова (145). Христианство с первых же веков своего самоутверждения, выведя формулу так называемых смертных, т. е. приближающих смерть человека, грехов, на первые места не случайно поставило гордыню и уныние: уныние, как и любые другие эмоции и чувства, способно вызывать отзеркаливание, индуцировать повтор в другом человеке, заражать, как позевота. И понятно, что заражение унынием и тоской губительно для социума, для выживания любого человеческого сообщества. Унылые, пессимистичные люди легче заболевают, среди них легче вспыхивают эпидемии, они не способны стойко сопротивляться бедам. Вывод однозначен – уныние действительно должно было быть осуждено как смертный грех. Так оно и было у всех народов и религий, христианство выразило отношение к унынию, быть может, наиболее эксплицитно.

Антипод унынию и пессимизму – радость и оптимизм. Видеть неунывающего, веселого, оптимистичного человека приятно, с ним хочется быть рядом, он не опасен и уже этим хорош. А если он еще и силен, уверен, благороден, то к нему возникает подсознательная тяга, как к опоре и защите. Такое стремление вызывали во все времена харизматические лидеры, народные вожди, Учителя и Пророки. Все они содержали в своем облике, поведении, голосе и речи оптимистическую фасцинацию. Можно сказать без преувеличения, что радость и оптимизм накладывают на облик и внешнее поведение человека печать фасцинации, создают образ, сигнализирующий радость, которая нейрофизиологически отзеркаливается и индуцируется в воспринимающем: доброжелательная искренняя улыбка неизбежно, физиологично вызывает ответную улыбку.
Подобный феномен заражения прекрасно проявляет себя в детях. Здоровый ребенок весел, жизнерадостен, подвижен, непосредствен, на него невозможно смотреть без симпатии, он стимулирует взрослых, и не только родителей и родственников, на ответную радость, он представляет собой яркий фасцинативный сигнал-Образ. Фасцинация детей самая могучая, древняя и стимулирующая в людях радость бытия и любви. Метафора “дети – цветы жизни” при всей ее банальности вечна.

Совершенно объяснимо, почему при социально поощряемом альтруизме люди все равно избегают общения не только с угрюмыми и унылыми людьми, но даже с больными и калеками, вызывающими сострадание и желание помочь. В общении с ними чаще вступает в силу долг, а не удовольствие от сострадательного общения. Пушкинское “Боже мой, какая скука… когда же черт возьмет тебя” при всем цинизме было встречено читающей публикой тогдашней России с горьким пониманием и редко у кого вызывало осуждение. Увы, законы фасцинации и антифасцинации сильнее разума, они завязаны на инстинкте жизни. Как фасцинация, радость и оптимизм в облике человека действуют на других людей на глубинном подсознательном уровне, они заложены в нейрофизиологические матрицы восприятия миллионы лет назад как эволюционная целесообразность, способствующая выживанию в борьбе за существование. Таким образом, я прихожу к заключению, что радость и оптимизм являются не только психологическими состояниями человека, но также и коммуникативными фасцинативными сигналами-Образами. При прочих равных условиях оптимистический человек является более предпочтительным сигналом-Образом, чем унылый и пессимистичный. Яркое проявление оптимизма и радостного настроя всегда фасцинативно.

В. Лефевр в книге “Алгебра совести” приводит результат исследований по оценке объектов (в том числе людей) при отсутствии какого-либо объективного критерия оценки-выбора: “В семидесятые годы Адамс-Веббер и Бенжафелд обнаружили, что испытуемые оценивают своих знакомых позитивно, используя пары полярных прилагательных типа сильный-слабый с частотой 0,62. Они же выдвинули предположение, что точное значение этой величины равно золотому сечению. Теоретического обоснования этот феномен в то время не получил. В 80-е годы, используя ранний вариант квадратичной модели, автор этой книги предположил, что константа 0,62 не связана специфически с оценкой людей. Она должна появляться при оценках любых объектов, если у испытуемых нет какого-либо объективного критерия. В экспериментах с людьми эта константа появляется потому, что испытуемые лишены объективного критерия, позволяющего им установить, является данный человек сильным или слабым, решительным или нерешительным и т. д. Чтобы проверить предположение, что константа 0,62 не связана специфически с оценкой людей, Викторина Лефевр провела следующий эксперимент. Большое число фасолин, похожих друг на друга, были помещены по две в прозрачные конвертики. Каждому испытуемому предлагалось оценить каждую пару как “хорошую” или “плохую”. Доля позитивных оценок оказалась равной 0,62” (235, с. 290–291). 0,62 – это золотое сечение. В. Лефевр делает вывод, что “в случае, когда существуют депрессирующие факторы, вероятность должна снижаться, но не опускаться ниже 0,5. В случае же, когда есть факторы, увеличивающие оптимизм субъекта, вероятность должна увеличиваться, но не превосходить 0,75” (там же).
Результат экспериментальной проверки о влиянии “настроения” испытуемых на частоты позитивных выборов подтвердил выдвинутое предположение: “Соответствующие эксперименты были проведены Адамсом-Веббером и Родни (Adams-Webber & Rodney, 1983). Испытуемые, оценивающие своих знакомых, были разбиты на три группы. В инструкции, даваемой первой группе, испытуемым предлагалось представить себя успешными и удачливыми. Вторая группа получила нейтральную инструкцию. Наконец, в третьей группе испытуемым давалась депрессирующая инструкция, их просили представить себя неудачниками. В соответствии с квадратичной моделью, для испытуемых первой группы со\12, поэтому они должны оценивать своих знакомых с частотой, большей 0,634. Для испытуемых второй группы ос=\12, поэтому частота позитивных оценок должна быть 0,62 – 0,63. Наконец для испытуемых третьей группы ос<1/2 и частота позитивных оценок должна быть меньше, чем 0,62. Этот эксперимент был проведен дважды, и были получены следующие частоты позитивных оценок:

первая группа вторая группа третья группа
0,66 0,63 0, 60
0,67 0,62 0,55

Мы видим, что эти данные соответствуют предсказанию модели” (с. 292).
Оказалось достаточно “тепло”: почти на две трети психика человека сориентирована на предпочтительную оценку Добра, а не Зла, т. е. она ориентированно оптимистична. Налицо и позитивное влияние на оценки “хорошего настроения” и негативное – “плохого”.
К знаково-символическим признакам радости и оптимизма относятся порывистые уверенные движения, выразительная энергетика тела, живой блеск глаз, доброжелательность мимики. Все это успокаивает относительно агрессивности и опасности, настраивает на уверенность, заражает хорошим настроением, стимулирует эндорфинные всплески и активность в центре удовольствия. Но, быть может, наиболее ярко и точно проявляют радость и оптимизм личности улыбка и смех, о чем я уже говорил.

<...>

Полностью текст в книге "Фасцинология" http://www.koob.ru/sokovnin/

• Что такое фасцинация
• Экспансия. Фасцинация. Фасцинофикация
• ФАСЦИНОГЕНИИ
• Закон всемирного биосоциального притяжения
• Фасцинология - лженаука?
• МНЕНИЯ
• Ю. Кнорозов о фасцинации
• Фасцинация: тайны очаровывания и устрашения
• Семантическая фасцинация в мире человеческого общения
• О тихих и громких баталиях вокруг определения фасцинации
• Фасцинация и информация
• Философия фасцинации
• Массовая фасцинация
• Мочить в сортире - это субфасцинация
• Массовая субфасцинация Адольфа Гитлера
• Общение под знаком фасцинации
• Общение интердиктивное и фасциногенное
• Интердиктивное общение в быту, религии, терроризме
• О преподавании фасцинологии в университетах и колледжах
• Стиль эксгиби убийственно опасен
• Вклад академика Льва Ландау в фасцинологию (к 100-летию рождения великого физика)
• Хочу стать фасцинологом
• Фасцинация Дьявола
• Библиотека фасцинолога

Карта сайта