|
|
|
Если у Вас возникнет интерес к новой науке о чарующем и устрашающем поведении всех живых существ на планете и Вы захотите быть в курсе ее достижений, присоединяйтесь к моим блогам в ЖЖ И страницам в сетях.
блог FICTOR-выдумщик http://fictor2012.livejournal.com/
    
|
Тому, кто поможет продвижению новой науки,
СЛАВА! |
Всем всё о фасцинации и общении >>> здесь Новости фасцинологии
© В. Соковнин. ОБЩЕНИЕ ПОД ЗНАКОМ ФАСЦИНАЦИИ.
Из книги: В. Соковнин. Фасцинолог. Екатеринбург. Изд. АФА. 2009 ( книгу целиком можно скачать: http://www.koob.ru/sokovnin/ )
Вступление
В конце 80-х годов прошлого столетия с началом перестройки на население России обрушился шквал распечаток, а потом брошюр и книг Дейла Карнеги с его главной работой "Как завоёвывать друзей...". Вслед за печатной продукцией по всей стране начали проводить практические семинары и тренинги. Всем тогда казалось, что освоив Карнеги мы станем другими, научимся правильно и успешно общаться. В эту просветительскую эйфорию с 1990 года включился и я с практикумом-тренингом "Техника партнёрского общения". Сотни людей прошли этот иой тренинг. Он и мне, как автору, нравился. Но оставалось какое-то интуитивное беспокойство, что не всё с абсолютизацией партнёрского общения достоверно. Тем более было явно заметно, что пыл у населения иссяк и оно в массе своей вернулось в испытанную, наезженную колею стихийного, приоритетно конфликтного и грубоватого общения, того самого, какое прекрасно демонстрировала уверенная продавшица, кричавшая на чуточку несогласного с чем-нибудь покупателя "Сейчас вот милицию позову!".
Масла в отрезвление от Карнеги подлил Э. Шостром с книгой "Анти-Карнеги" ( Шостром Э. Анти-Карнеги, или человек-манипулятор. – Минск: ТПЦ «Полифакт», 1992). Мои исследования закономерностей общения продолжались, я упорно искал ответ на поставленную практикой проблему массового неприятия Карнеги в постперестроечной России. Я был убеждён, что Карнеги на правильном пути и его вариант техник общения вполне вписывается в категорию партнёрского общения, на мой взгляд наиболее продуктивного и человечного. Но Э. Шостром был тоже убедителен, акцентируя внимание на том неоспоримом факте, что люди ВЫНУЖДЕНЫ в процессе реализации своего общения вступать в конфликты, манипулировать и ловчить, проявлять агрессивность и испытывать негативные стрессы. Такова сермяжная правда. По оценке Шострома вариант Карнеги выглядел благим пожеланием.
Создание фасцинологии, включение в анализ общения феномена фасцинации и открытие таких эволюционных механизмов общения как фасцинация мести и агрессии, адекватно слились с открытым мной ещё в 1964 году основополагающим для понимания общения законом о том, что общение представляет собой форму проявления социальных отношений, способ перевода их из потенциального содержания в форму рального бытия с реализацией интересов, мотивов, целей и эмоций. Из этого закона следовало, что каковы социальные отношения, таково и общение, что в обществе с агрессивно-антагонистическими отношениями всегда будут доминировать формы конфликтного общения и то, что предложил Карнеги, будет всего лишь потенцией, мечтой, вариантом для одиночек и небольших замкнутых групп, культивирующих гуманные отношения, массовое же общение будет наполнено и пронизано конфликтностью, непониманием и грубостью, а то и царствованием заретов и отвержений, как это наблюдалось в кастовых обществах.
Но Дейл Карнеги создал свою систему не в кастовом обществе, а в современном цивилизованном. И многие его практические советы освоили и с успехом применяют по всему миру тысячи и тысячи гомо сапиенс!
Последний штрих в мой анализ внёс В. Лефевр, открывший две этические системы (о них подробнее ниже) как рефлексирующую первооснову выбора человеком практического стиля и формы общения.
Вывод, к которому я пришёл, оказался диалектичным: во многом прав Э. Шостром, но не уступает ему в правоте и Д. Карнеги. Да, человеческое общение как проявление социальных отношений всегда содержит в себе манипулятивность, конфликтность и даже агрессивность. Вместе с тем, оно так же точно всегда склонно к гуманным, неконфликтным формам, и как только это возможно, применяет их блистательно. Лучшим примером последнего является общение друзей, членов дружной семьи, и конечно влюблённых. Замечательный исторический образец партнёрского любовного общения дало человечеству раннее христианство. Каким бы ни было антагонистическим общество, люди всегда любили, ждали, желали и стремились к общению неконфликтному, доброжелательному, уважающему достоинство личности. Будучи брошены суровой жизнью в бездны общения "по Шострому", они мечтали об общениии "по Карнеги".
И ещё один важный вывод, к которому я пришёл. Роскошь человеческого общения, о которой говорил Антуан Сент-Экзюпери, существовала всегда, она изначальна для людей как общественных существ, невозможных без и вне согласия, единения, взаимопонимания, доброжелательности и взаимопомощи. Только это и позволило первобытному человеку выстоять и выжить, медленно, но неуклонно продвигаться к высотам интеллектуальной, социальной и нравственной гениальности. В этом секрет фасцинации, магической привлекательности и радости общения, в этом и заключена его единственная истинно человеческая роскошь.
Человек неуклонно движется по пути фасцинирующего общения, продираясь сквозь липкую и колючую чащу непривлекательного общения, навязываемого ему конфликтными социальными отношениями и их грязными адептами - насильниками, садистами, властоманами, хапугами, хамами и разного рода маньяками.
Прикоснуться же, освоить и впитать в себя истинную роскошь общения по силам каждому, если он этого захотел. Кроме включения этой доминанты в свою Я-концепцию (о ней ниже), необходимо выполнение всего двух условий: принятия в свой образ жизни принципа 1-й этической системы и освоения техники партнёрского общения. Остальное приложится.
часть первая
теоретическая, помогающая понять ценность фасцинирующего общения светского аскета
Истоки конфликтности человеческого общения
Не всякое общение приятно. Достаточно соприкоснуться с хамом, чтобы ощутить это во всей красе. Вопрос напрашивается: какое же общение комфортно и как им овладеть?
Без понимания фасцинации, фасцинативных сигналов, фасцинирующих средств и действий в понимании глубинных механизмов и закономерностей общения не обойтись. Именно отсутствие этих аспектов и приводит к тому, что множество практических руководств по техникам и рекомендациям по коррекции общения страдают порой удивительной однобокостью и даже грубыми ошибками, рекомендуя явно антифасцинативные приемы общения или провокации к психопатологиям.
Нулевой фасцинацией, пожалуй, не наделен никто. Задача заключается в том, чтобы помочь любому избавиться от серости и антифасцинации и повысить свой фасцинирующий уровень. С этой целью я практикую тренинги коррекции фасцинации имиджа и общения. Думаю, что с течением времени и с созданием кафедр и факультетов фасцинологии подобного рода тренинги, семинары, мастер-классы войдут в профессиональный арсенал не только фасцинологов, но и психологов, имиджмейкеров, педагогов актерского мастерства и других специалистов.
Но анализ законов общения следует, как мне представляется, производить начиная не с чарующе-приятной фасцинации, а с фасцинации опасности, угроз, страхов и обид. От этой и никакой иной фасцинации происходит то, что принято называть конфликтным общением, а его не пожелаешь никому и все стремятся избавить себя от его разрушительного действия. Насколько подобные фасцинирующе-разрушительные для общения корни изначальны и неодолимы для человеческого общения, или же они устранимы? Вот главные вопросы для теории человеческого общения и понимания его социальной и психологической природы.
Есть по крайней мере три биосоциальных фактора неизбежных и создающих базу изначальной, эволюционно запрограммированной конфликтности и конфронтационности человеческого общения.
Общение – это реализованные
в живую сигнальную форму человеческие отношения
Первый фактор социально-генетический. Он заключается в том, что общение представляет собой коммуникативную форму проявления и реализации индивидуальных и социальных отношений. Разорвать отношения и общения можно только в рамках научного анализа, в реальности же там, где имеется некое число людей, вступающих в социальные связи (семья, род, сексуальная диада, и т. д.), они реализуют их способами общения друг с другом. И наоборот, там, где наблюдается общение, непременно есть определенная содержательная (или хотя бы иллюзорно-содержательная) социальная связь. Это философско-психологическое положение высказано было мной еще в 1964 году. А. А. Леонтьев, воспроизводя его в своей широко известной, выдержавшей 4-е издания книге «Психология общения», сделал сноску на мою работу, отметив, что оно впервые представлено мною. Впоследствии в десятках работ об общении его воспроизводят как аксиому без ссылок на первоисточник.
Именно поэтому самая распространенная и захватывающая тема общения – это тема актуального в данный момент отношения людей, вступивших в акт общения.
Что означает эта заложенная в самом социальном бытии человека связь между социальными отношениями и общением? А то, что точно так же, как многоаспектны отношения людей, охватывая и гармонию, и конфликты, многогранно, от любви и ненависти, и человеческое общение. И от этой внутренней закономерности человеку не уйти никогда, пока существуют в обществе различия интересов, социальных побуждений и мотиваций, сталкивающих людей в противостояния. Задача человечества заключается в том, чтобы избавить социальные отношения от агрессивности и враждебных интересов, что, по всей видимости, произойдет нескоро.
Агрессия и месть
Второй фактор потенциальной конфликтности и конфронтации состоит в наличии в жизни всех живых существ, включая человека, опасностей существования, исходящих как от враждебных биологических видов, так и от своих сородичей. Это фактор агрессии, ставшей одним из базовых инстинктов человека. Древний мозг развивался в первую очередь под знаком угроз существованию и потому его структуры, улавливающие сигналы опасности, самые древние, изначальные, и самые надежные, стоящие настороже даже во сне: все рецепторы, особенно обонятельная луковица, гипоталамус, амигдала, зеркальные нейроны нацелены на распознавание опасностей.
Этот фактор потенциальной конфликтности общения включает в себя агрессию и месть.
Агрессивный инстинкт, легко приводящий человека в состояние садистского безумия и подражания, как показали классические эксперименты С. Мильграма и А. Бандуры, настолько сросся с поведением человека, что его проявления неизбежны и в общении.
Знаменитый эксперимент, впервые описанный в 1974 году психологом Стэнли Мильграмом из Йельского университета в книге «Под-чинение авторитету: экспериментальное наблюдение», можно, на мой взгляд, интерпретировать как раскрытие тайны тяги человека к сладости агрессивного садизма. Эксперимент неоднократно был описан в литературе. Был он поставлен так. Участники – экспериментатор, испытуемый и актер, игравший роль «подсадной утки» для испытуемого. Между испытуемым и актером «по жребию» распределялись роли учителя и ученика. Подстроено было так, что испытуемому всегда доставалась роль учителя. После этого ученика привязывали к креслу, к которому был прикреплен электрошокер. Учитель, как и «ученик», получал «демонстрационный» удар током в 45 вольт – чтобы испытуемый-«учитель» почувствовал, каково будет «ученику». Затем учитель уходил в другую комнату и должен был давать ученику простые задачи на запоминание. При каждой ошибке ученика учитель должен был нажимать на кнопку, и ученик получал удар током в 45 вольт. В действительности актер-ученик только делал вид, что получает удары током. После каждой ошибки учитель должен был увеличивать напряжение на 15 вольт. На 150 вольтах актер изображал сильную боль и начинал требовать прекратить эксперимент. Экспериментатор на это строго отвечал: «Эксперимент требует, чтобы вы продолжали. Продолжайте, пожалуйста.» По мере увеличения напряжения актер разыгрывал все более сильные боли и наконец начинал кричать. Эксперимент продолжался до напряжения в 450 вольт. Если испытуемый проявлял колебания, экспериментатор заверял его, что берет на себя полную ответственность за эксперимент и за безопасность ученика, и что эксперимент должен быть продолжен. Экспериментатор никак не угрожал сомневающимся учителям и не обещал никакой награды за участие в эксперименте.
Результаты оказались шокирующими. Перед опытами по пpосьбе Мильгpама экспеpты-психиатpы из разных университетов США дали пpогноз, согласно котоpому не более 20% испытуемых пpодолжат экспеpимент до половины (до 225 в) и лишь один из тысячи нажмет последнюю кнопку. Результаты опровергли прогнозы экспертов: 65% нажали последнюю кнопку, запустив pазpяд в 450 в., то есть большинство испытуемых наказывали ученика электpошоком по-максимуму. Многие испытуемые пpиходили в такое возбуждение, какого, по словам Мильгpама, никогда не пpиходилось видеть в социально-психологических экспеpиментах. После опытов испытуемые в сильном эмоциональном возбуждении пытались объяснить, что они не садисты, и что их истеpический хохот не означал, будто им нpавится пытать человека.
Результаты были одинаковы для мужчин и женщин (расхожее мнение о доброте и мягкосердечии женщин не подтвердилось).
Опыт потряс общественность. Его повторили в десятках университетов по всему миру и результат везде был тождествен: агрессивность и садизм трудно остановить.
Исследования психологов Стэнфордского университета под руководством А. Бандуры в 80-х годах вскрыли еще один пласт агрессивности, уже у детей. А. Бандура наблюдал крайне агрессивного ребенка (бьет кукол, калечит искусственных животных и т.д.), а затем устраивал ситуации, в которых эту агрессию воспринимает другой ребенок, вовсе не агрессивный. Оказалось, что спустя некоторое время «хороший» ребенок становился «плохим», начинал тоже колотить и калечить, и даже покрепче того, с кого брал пример. Затем эксперимент продолжили, задавая детям агрессивные ситуации на экране. После восприятия агрессивных экранных сцен абсолютно нормальные дошкольники начинали вести себя агрессивно. Причем они не только проделывали все, что видели, но и дополняли образы агрессии собственной фантазией. Затем были проведены эксперименты с людьми разного возраста и сделан вывод: сцены насилия на телеэкране вызывают сильные агрессивные импульсы. При этом вид страданий жертвы насилия лишь усиливает интенсивность агрессивной реакции зрителя.
И, наконец, еще одно научно достоверное исследование, добавившее новый аспект в понимание природы агрессии и конфликтности. Недавнее экспериментальное исследование швейцарскких психологов Доминика де Кервена и его коллег из Цюрихского университета показало, что древнее наблюдение человечества о том, что «месть сладка», вполне справедливо и заложено в самой нейрофизиологии человека.
Эксперимент выглядел так: 15-ти студентам предложили сыграть в известную экономическую игру, в которой выигрыш обоих игроков зависит от их взаимного доверия и честности. Они должны сами решить, поделиться ли с партнером частью своих денег. Если оба решают поделиться, сумма денег возрастает в четыре раза, и оба партнера оказываются в выигрыше. Если один из них проявляет альтруизм, а другой – нет, значительно выигрывает вероломный партнер. К этому швейцарские ученые сделали добавление: они предоставили возможность тому из партнеров, которого «оставили в дураках», отомстить обидчику: игрок мог купить за деньги право отобрать у партнера его выигрыш. Когда испытуемые решали реализовать свое право на месть, позитронно-эмиссионный томограф регистрировал возрастание электрической активности в области мозга, где расположен центр удовольствия. Испытуемые получали удовольствие, несмотря на упущенную выгоду, ведь им приходилось расплачиваться за свою месть наличными.
Логично предположить, что сидящий в человеке инстинкт агрессивности обеспечивается нейрофизиологическими и инстинктивными механизмами. Распознанная обида влечет за собой абсолютное ее впечатывание в эмоциональную память (таков всегда приказ амигдалы!) и зов мщения. По существу, это эволюционная защитная реакция у всех животных на агрессию в их адрес, от кого бы она ни исходила.
Человек в первую очередь отслеживает в процессе общения малейшие побуждения агрессии или унижения. Эта эволюционная нацеленность создает базу прогноза возможных обид и угроз, и, в определенной степени провокационна для конфликтности. Отсюда множество ошибочных защитно-агрессивных реакций на сигналы, ложно истолкованные как на рецепторном (ложно расшифровал позу), так и на семантическом уровне (не так понял фразу). Разбирательства на тему «кто и как кого понял» и «кто и что хотел сказать на самом деле» – очень распространенные в общении людей, особенно при низкой коммуникативной культуре.
Не здесь ли зарыта целесообразность всех видов мести, дозволявшейся обществом на протяжении тысячелетий? Известно, каким мощным регулятором нравственного поведения являлась кровная месть. Страх перед ней сдержал руку не одного обидчика и убийцы. От желания делать гадости ближнему людей предохраняла неотвратимость мести со стороны обиженного и его сторонников.
Но логику можно продолжить. Обиды допускаются людьми на каждом шагу. Следовательно, все мы как бы подключены внутри себя к некоему реостату настроя на месть. А это, по сути, есть подсознательный стимулятор к агрессивно-мстительному поведению. Другими словами, сладка не только месть адекватная, на нанесенную обиду тебе лично конкретным человеком или группой людей, но также и касающаяся близких, твоего этноса и государства, единомышленников, отдельных социальных групп и т. д. По принципу брошенной возлюбленным женщины, пустившейся в блуд и заражающей мужчин ВИЧ-инфекцией, поскольку в ее понимании теперь «все мужики гады» и достойны мести (криминалистика дает множество подобных фактов мести). Появился новый вид мести – через Интернет, в котором есть «сайты мести», предлагающие свои услуги жаждущим мщения.
Таким образом, можно также заключить, что любой сигнал опасности является мощной фасцинацией и пробуждает не только его обостренное восприятие и запоминание, но и подключает механизмы скрытой агрессии и мести. Конфликтное общение поэтому не имеет легкого исхода в доброту и забвение, оно оставляет раны и следы, негативно будоражит память, порождает кошмарные сновидения, и… постоянно раздувает внутри человека костры сладострастия от картин насилия и мести, будь они в реальной жизни или в кинофильме и передаче по телевидению. Это и есть та психофизиологическая база, которая пробуждает потребность и тягу ко всему показываемому «про мщение». Не поэтому ли так любимы кинофильмы, где негодяи отмщены? Но не поэтому ли так тайно сладки и скандалы, и даже сплетни о порушенных репутациях добропорядочных сограждан? И не на этой ли почве произрастают грязные пиар-технологии, порочащие слухи и сенсационная скандальность грязных выдумок в журналистике? Вот она нейроподпитка для существования так называемой желтой прессы, которую часть населения не просто любит, а пережевывает до оргазма. Это и подпитка для реализации психики всех скандальных и эпатажных критиков в политике и журналистике.
Теперь, когда вскрыты глубинные истоки и механизмы устрашающей фасцинации, тонкого и западающего навсегда в эмоциональную память распознавания унижений и обид, страха перед дном в иерархиях и жажды мщения и истязания обидчика, понятно, насколько нежелательно для цивилизованного человека и опасно для общества любое оскорбление и осмеяние всего святого в отдельном человеке и в спаянной группе людей, будь то этнос, коллектив, партия или государство. Любое даже неосторожное движение в направлении нанесения обиды представляет собой фасцинативный сигнал, мгновенно болезненно фиксируется, регрессивно преувеличивается (у страха глаза велики!), включает инстинкты агрессии и мести, и возбуждает к ответным агрессивным действиям, то есть к защите и мщению.
И это можно подтвердить тысячами примеров из истории человечества, а каждый внимательный читатель может сразу припомнить и десятки ситуаций такого рода из своей биографии.
Лестница величия и позора
И, наконец, третий вызывающий конфликтность фактор – иерархия социальных стурктур с заложенной в нее конкуренцией и оценками соответствия/несоответствия нормативам поведения и имиджа. Как это выглядит представлено в схеме, которую я назвал «Лестница величия и позора».
Ж. Малори, наблюдавший жизнь эскимосов Гренландии, пишет: «Так мне довелось видеть в Иглулике (Гудзонов залив) в 1961 году, как во время борьбы противник был повержен на землю. Чтобы окончательно подтвердить свое могущество и превосходство, победитель помочился на побежденного. Этот знак был принят у эскимосов и против него никто не возражал – так положено, хотя и не очень приятно».
В подростковом возрасте до сих пор часто можно наблюдать возню-полудраку, когда более сильные заскакивают на спину слабым, демонстрируя свое превосходство и утверждая статус.
Статус, амбиции, комплексы власти и величия – вот арсенал человеческих иерархий. Везде и всюду расстановка по местам, – часто несправедливая, но неизбежная, – борьба за награды, интриги вокруг «альфа» за близость к телу, создание структур «начальник-подчиненный», выдача или раздача всяческих поощрительных грамот и дипломов, оценочных аттестатов, сертификатов, знаков отличия, наклеивание всякого сорта ранжиров. Весь мир человека – это статусно-амбициозная, восторженно-унижающая пирамида. Кто-то занимает место на верхушке, кто-то опрокинут на дно, в презрение и грязь. «А вот я спущу тебя с лестницы!» – кричит разгневанный сильный мира сего провинившемуся слабому мира сего. Лестница величия и позора...
Е. С. Ефимова в исследовании субкультуры тюрьмы и криминальных кланов описывает их статусно-коммуникативную иерархию так: «Наибольшей знаковой нагрузкой обладают предметы, связанные с «телесным низом»: носки и сапоги, а также белье. Аристократизм вора проявляется в его пренебрежении к этим предметам -- он никогда не будет чистить себе сапоги и стирать носки, он делает это через шестерок или обиженных. Униженное положение обиженных акцентировано тем, что они вынуждены постоянно соприкасаться с телесным низом, стирать носки и чистить сапоги (свои и чужие). В старину знаком унижения в криминальной среде был поцелуй сапога. Совершивший это ритуальное действие становился шестеркой или обиженным, его насиловали и отводили ему самое низшее положение на иерархической лестнице преступного мира».
Общественность России была не так давно потрясена поведением учительницы, которая заставила учеников вылизывать языками пол в классе за какую-то провинность.
Первое, что бьет по психике и предстает во всей красе, когда начинаешь анализ общения, это его экспансивно оценочное содержание. Кажется и нет общения без так называемых оценочных суждений и создаваемых ими больших и малых восторгов и обид, конфликтов и согласия. Это неизбежное качество общения, если учесть, что в общение вступают не безликие аморфные существа, а индивидуумы с биографией, характерами, особыми Я-концепциями, взглядами на жизнь и точками зрения по любому вопросу. Оценки неизбежны, но опасно оценочное хамство. «Ты дурак!», «А ты осел!» – вот модель такой лестницы общения. Не случайно сформулировано еще в древности «не суди и не судим будешь. Оно касается ведь не юридического суда, а именно оценочных ярлыков и меток, которыми люди привыкли щедро «делиться» друг с другом.
Вся опасность в том заключается, что оценочные суждения (суд!) всегда обладают высокой степенью фасцинации опасности и унижения.У Гоголя Иван Никифорович назвал своего друга Ивана Ивановича «гусаком» и вышла грандиозная вражда на всю оставшуюся жизнь.
Или вот такой вид «обмена информацией»: «Я великолепен! Я – лучший! Не видишь?! Значит ты – кретин».
А бывает ли так, что при всем универсальном характере оценочной лестницы человеку в ней не опасно и даже уютно?
Небольшой, но очень мудрый пример. Замечательный актер Сергей Бехтерев рассказал, как он чуть было не забросил актерскую профессию и как все же остался в ней: «Я часто порывался уйти. На четвертом курсе уже даже написал заявление об уходе. Я увидел театр и актеров, которые умели делать то, чего я не умел и никогда бы не сумел. И Аркадий Иосифович (замечательный педагог – В.С.) догнал меня на лестнице и сказал такую фразу: «вы не можете так, как они. Но вы можете то, чего они не могут. Поэтому я не советую вам уходить». И я остался».
Вывод в общем-то прост: осознав опасность «лестницы величия и позора», профессионалы, готовящие людей к жизни (педагоги, воспитатели, родители) и руководящие людьми (лидеры, менеджеры), обязаны научиться великой фасцинирующей педагогике, в которой похвала всегда уместна и достоверна, а уничижение исключено, так как всякий человек заслуживает высокой, комфортной оценки и стимулирования к успеху. Есть образовательные учреждения, в которых оценки отменены вовсе. Интересный эксперимент по обузданию опасностей лестницы.
И, по-видимому, одна из задач культуры и педагогики в самом широком смысле, осваивать технологии и техники фасцинирующего общения, максимально снижающего природную конфронтационность взаимовлияния людей друг на друга.
Отмеченные три главных фактора потенциальной конфликтности, влияющие на процессы человеческого общения, делают особенно ценными также исследования и практические технологии, ведущие к такой коррекции общения, которая значительно снижала бы конфликтность, нивелировала вероятность конфликтных вспышек и, возможно, создавала бы вполне комфортную коммуникативную культуру, отдельные образцы которой в истории человечества не столь уж редки.
Коррекция общения может осуществляться каждым человеком. Мой опыт более чем сорокалетних исследований человеческого общения, открытия фасцинирующих процессов и проводимые на протяжении вот уже пятнадцати лет тренинги и мастер-классы по коррекции имиджа и общения, привели меня к убеждению, что коррекция в лучшую сторону вполне возможна и по силам почти каждому.
В подобной целительной коррекции следует, на мой взгляд, выделить три главных инструмента: коррекцию «Я-концепции» личности, выбор для руководства поведением 1-й этической системы (о ней впереди) и освоение техники фасцинирующего партнерского общения.
Я-концепция всему голова
Громадна в общении роль Я-концепция личности, которая определяет стратегии и динамику коммуникативного поведения каждого человека; в нее-то мы и стараемся заглянуть, разгадать заложенные там приоритеты и тайны, когда вступаем во взаимное общение.
Определений «Я–концепции» личности насчитывается множество. Почти все они вращаются вокруг выделения особого ядра личности, в котором отражены ее приоритеты и представления человека о себе самом. Я предлагаю и дальнейшем изложении буду придерживаться такого понимания Я-концепции: это некий мысленный и чувственно-образный конструкт в сознании человека, составленный из мировоззренческих идей и представлений, биопсихологиических мотивационных предпочтений и фасцинаций, который определяет стратегии поведения личности, в том числе и стратегии общения.
Каждый человек, как только повзрослеет и начинает сознавать собственное Я, ищет ту ясно осознаваемую идею, которой он готов со всей готовностью и страстностью руководствоваться в своих отношениях с людьми и окружающим миром. Поиск такой главной идеи бывает нелегким, путанным, противоречивым, но он всегда присутствует в процессе возмужания, и бывает у подростков и юношей мучителен. Автобиографии многих выдающихся личностей это подтверждают.
В разряд Я-концептуальных идей и представлений входят безусловно вкладываемые в сознание ребенка родителями, школой, окружающим социумом (этносом) идеи-верования, этнические идеи-стратегии, но также и определенные психологические клише отношения к противоположному полу, возрастным группам, власти и социальной иерархии своего родного социума. Сюда же надо отнести и такие клише-фасцинации, как поклонение этническим и государственным святыням: героям, святым, мифическим фантомам, священным образам, памятникам архитектуры, священным местам и объектам. Другими словами, все то, что вызывает любовь и восхищение и всегда присутствует в сознании в виде фасцинирующих образов-сигналов.
В Я-концепцию личности входят и индивидуализированные представления и фасцинации, выработанные личностью самостоятельно в ходе своего личного опыта освоения мира. Это прежде всего его идеалы красоты, ума, характера, профессии. Не случаен расхожий вопрос к детям «Кем ты хочешь стать?» Предпочтения ребенка могут меняться, поиск сознания продолжается, но он имеет место всегда и заканчивается часто очень точным и ясным выбором. Этот выбор и включается в ядро Я-концепции, определяя во многом стратегии поведения и устремленности личности: поведение того, кто выбрал и страстно возжелал стать политическим лидером совершенно иное чем у того, кто ориентировал себя на профессию художника-ювелира. Маргарет Тэтчер уже в 12 лет была активнейшим участником политических собраний и митингов. Часто бывает, что личностный выбор остается неосуществленным идеалом-мечтой. Это печальная трагедия личности.
То, как может влиять Я-концепция на поведение, очень показательно в межэтничеких и межрелигиозных взаимоотношениях и общении. Межэтнические и межрелигиозные браки, в частности, всегда трудны именно из-за значительных различий в Я-концепциях влюбленных, и именно по этой причине такие браки редки. С течением времени резкие несоответствия в Я-концепциях супругов часто приводят к разводам исключительно по «идейным» основаниям. В выборе брачных партнеров все народы выработали сермяжное правило искать пару в своем кругу: межклассовые и межнациональные браки редко бывали благополучными. Лейтенант Шмидт под влиянием идейной доминанты в своей Я-концепции спасать падших, будучи увлечен красивой проституткой женился на ней. Проститутка тоже увлеклась благородным офицером, о такой паре для нее можно было только мечтать. Однако через какое-то время брак разлетелся как снежный ком: молодая путана, привыкшая к грубым ласкам разнообразных самцов и под неодолимым влиянием засевших в ее психике сексуально-развратных образов-фасцинаций, стала убегать от нежного супруга в притоны. Спасение шлюхи потерпело крах, Я-концепции были катастрофически противоположны.
В народном понимании это громадное значение Я-концепции личности для выбора поведения отражено замечательно точно: опытные мамы и бабушки всегда советуют прежде чем пускаться в мечты о браке хорошенько узнать душу избранника или избранницы. Этому и служил обычай помолвки до свадьбы, сроком в год, а в настоящее время некоторым его аналогом служит так называемый пробный брак. При приеме в партию и любой политический союз существует проверочный испытательный срок. В любом случае, прежде чем вступать в доверительные отношения, древняя реклмендация мудрых людей о пригляде и проверке весьма полезна. Дешифровка Я-концепции – испытанный веками надежный путь к выбору точного отношения к человеку или группе людей.
Но именно поэтому существует и социальный феномен притворства, сокрытия истинной Я-концепции. В знаменитом фильме Штирлиц ловко и долго дурачил опытных эсэсовцев. Разоблачение притворства в Я-концепции – мечта всех служб контрразведки и невест, мечтающих о прочном браке и семье. Женихи-алкоголики и наркоманы это прекрасно знают и некоторым из них способом максимального включения сексуальной фасцинации удается преодолеть самые придирчивые детекторы лжи невест и ее родных. Последующее после свадьбы разоблачение неизбежно наступает и ведет к трагедиям и разводам.
И в то же время совпадение в Я-концепциях по основным идейно-психологическим параметрам приводят к гармонии и духовно–эмоциональному богатству общения людей. Не родственные связи создают друзей, а общность интересов, говорил Демокрит.
Две этические системы и общение
Открытие В. Лефевром двух этических систем как биосоциального рефлексивного феномена психики, влияющего на выбор стратегии поведения личности, открывает еще один важный аспект формирования Я-концепции и практики общения. Согласно В. Лефевру, в каждом человеке заложена рефлекс-матрица одной из двух систем поведения: либо ждать агрессии со стороны других людей и быть готовым дать отпор и победить (уступка и проигрыш в таком выборе равноценны потере лица и самоуважения), либо искать точек согласия и понимания с попытками перевода противостояния в доброжелательный диалог (тогда уже конфликт расценивается как потеря лица и самоуважения).
В. Лефевр провел специальное обследование среди американцев и эмигрантов, недавно покинувших Советский Союз. В ходе эксперимента участников попросили выразить свое согласие или несогласие с каждой из четырех пар утверждений. Испытуемым предлагались следующие дилеммы, каждая из которых формировалась как пара вопросов.
1. Должен ли врач скрыть от больного диагноз онкологического заболевания, чтобы уменьшить его страдания?
2. Должен ли преступник быть наказан более строго, чем предусматривает закон, дабы другим было неповадно?
3. Следует ли лжесвидетельствовать в суде ради спасения невиновного?
4. Следует ли подсказывать другу на экзамене?
Характерно, что эмигранты из СССР, отнюдь не считавшие себя подлинно советскими людьми, давали в отличие от настоящих американцев положительные ответы на эти вопросы: они соединяли добро и зло, праведное и неправедное. Американцы же в большинстве своем эти пары разводили: нет, лгать нельзя, даже если можно спасти, наказывать строже закона нельзя, ибо закон превыше всего.
В. Лефевр сделал заключение: «Мы видим драматические различия между ответами американцев и советских людей. Большинство американцев негативно оценивали комбинацию добра и зла и позитивно – их разделение, в то время как большинство советских наоборот – позитивно оценили соединение добра и зла и негативно их разделение».
Другим группам предложили другую анкету с целью исследования их оценки компромиссного и, наоборот, конфронтационного поведения.Предлагаемые вопросы таковы: 1) должен ли достойный человек в ситуации конфликта с наглецом стремиться к компромиссу? 2) группа террористов захватила небольшой самолет. Есть возможность их уничтожить, не нанеся ущерба никому из пассажиров. Другая возможность состоит в том, чтобы сначала предложить террористам сдаться. Руководитель группы освобождения принял решение не вступать ни в какие переговоры с преступниками. Правильно ли он постудил?
Большинство американцев одобрили поведение тех личностей, которые шли на компромисс, а большинство советских хвалили бескомпромиссное поведение. Таким образом были получены экспериментальные подтверждения правильности предсказаний модели: в культурных сообществах, где большинство личностей негативно оценивают соединение добра и зла, предпочтение отдается личности, стремящейся к компромиссу (американцы), а в тех сообществах, в которых соединение добра и зла оценивается позитивно, предпочтение отдается личности с 6ескомпромиссным поведением (к этому вело воспитание в советских условиях). Те, кто разводит добро и зло, живут по 1-й этической системе, а те, кто добро и зло соединяют, – по 2-й. В любом обществе встречаются представители обеих систем этических оценок: вопрос лишь в том, какая из них доминирует в данном обществе.
Коммуникативный стиль 2-й этической системы – это презумпция виновности, подозрительность и ожидание зла от окружающих, выговоры и критика, допрос, приказ, крик. В мягкой форме – ворчание и недовольство, поиск повода, за что бы зацепиться и дать волю критике и выговорам. Это стиль постоянных, непрекращающихся оценочных суждений, ярлыков и уничижительных реплик по любому поводу и без повода, просто как дань дурному расположению духа, которое у носителя 2-й этической системысистемы превалирует.
Все социальные конфликты и революции пронизаны криком, агрессивными реакциями, ненавистью, то есть совершаются исключительно на нейропсихологических механизмах 2-й этической системы с ее героизмом насилия и убийств. Революционер не может быть спокойным и покладистым, он всегда эмоционально взвинчен, опрокинут в регрессивные реакции и деятельно-агрессивен. Он невротик и истерик.
Принятие 1-й этической системы в качестве главной стратегемы поведения человеком, выросшим и впитавшим в себя принципы 2-й этической системы, создает в нем трагический диссонанс, почти неразрешимый поведенческий парадокс. Сам В. Лефевр, открывший две этические системы, признавался в одном из интервью, как трудно ему, эмигранту из СССР, бывает сдерживать порывы конфронтационности. А об одном из своих близких знакомых, тоже эмигранте, принявшим и пытающимся жить по принципам 1-й этической системы, типичной для США, Лефер рассказал, что тот после рабочего дня буквально разваливается от накопившегося за день напряжения, настолько ему приходится сдерживать себя. Вечер у него посвящен релаксации, чтобы завтра не сорваться. В. Лефевр высказался даже в том смысле, что выкорчевать из себя 2-ю этическую систему, если ты в ней вырос и ею пропитан, почти невозможно. Впрочем, столь же трудно перейти из 1-й во 2-ю, как трудно, скажем добропорядочному христианину стать оценочно-судящим налево и направо. Я думаю, что Лефевр недалек от истины, поскольку как в первом, так и во втором случае индивиду приходится переиначивать саму суть, стержень своей родной Я-концепции, да еще и закрепленный в поведенческих автоматизмах.
Из сказанного необходимо сделать еще и такой вывод: тому, кто переходит на путь 1-й этической системы из 2-й, следует делать выбор, чем жертвовать: оставшись во 2-й системе он будет вынужден продолжать конфликтную негативно-стрессовую жизнь, что нелегко, особенно если понимаешь ее истоки в себе самом, перейдя же в 1-ю он будет вынужден постоянно релаксировать свою психику по вечерам, как тот знакомый В. Лефевра. Тоже не позавидуешь. В. Лефевр, выросший в СССР во 2-й этической системе и принявший в США 1-ю, признается: «Во мне, в старом эмигранте, существуют как бы две личности. Я их ощущаю в самом себе, они в плохих отношениях друг с другом. Они по-разному смотрят на жизнь и по-разному умеют делать одни и те же вещи».
И все же сознательный выбор 1-й этической системы для своей души (Я-концепции) – это путь к доброжелательно приветливому, терпимому общению. И, напротив, выбор 2-й этической системы – это путь в ад конфронтации, агрессивности и обид. И, как следствие, в сферу рисков для здоровья психики и тела.
Душа обязана трудиться, а без труда не вынешь и рыбки из пруда. Перековка общения – нелегкий труд. Но благодарный: и для себя, и для всех, с кем приходится общаться.
часть вторая
Десять заповедей
фасцинирующего партнерского общения
Подытоживая изложенное, можно сказать, что какова Я-концепция, таково и коммуникативное поведение каждого человека. В сочленении с заложенным биосоциальной эволюцией конфликтным поведенческим потенциалом (конфликты отношений, страх перед опасностями, иерархическое социальное структурирование) это приводит общение к особой сложности и требует достаточно упорного интеллектуального и психологического труда.
Среди всех разновидностей стилей и форм общения, наиболее пластичным и преодолевающим опасности скатывания на уровни конфликтности, страхов, комплексов и иных коммуникативных трудностей, следует, на мой взгляд, выделить целительное, эмоционально-позитивное партнерское общение.
Блез Паскаль писал, что существуют два способа воздействия на людей: «способ убеждать» и «способ понравиться». Из них последний наиболее эффективный – утверждал он, сожалея, что не владеет им в должной мере.
Лорд Честерфильд советовал в наставлениях своему сыну: «Если хочешь понравиться людям, обращайся к их чувствам: умей ослепить взглядом, усладить и смягчить слух, привлечь сердце. Пусть тогда разум их попробует что-нибудь сделать тебе во вред». Действительно, в общении на первый план по конструирующему его эффективность значению выходят фасцинирующие сигналы и приемы. Техники партнерского общения фасцинативны, так как побуждают к искреннему интересному диалогу и пробуждают высокое эмоционально позитивное настроение.
Вряд ли найдется человек, который искренне желал бы, чтобы в общении на него давили, «ломали», но и чтобы им манипулировали, обманывали его, или как сейчас говорят «накалывали». Зато каждый из нас хотел бы, чтобы с ним общались на равных, уважали его личность и достоинство, слушали и понимали, принимали его точку зрения заслуживающей внимания, были искренними и доброжелательными. Этого мы хотим, но сами того не замечая, этот самый для нас желанный стиль общения нарушаем, когда приходится влиять на другого человека и он чем-либо становится нам неудобен: не понимает нас, невнимательно слушает, срывается на критику, допускает грубость. Мы тут же срываемся либо на силовой стиль (как бы в ответ, в отместку), либо и того хуже – начинаем ловчить.
Партнерское общение непросто исполнять, не так легко ввести его в свою личность именно как стиль, то есть соответствовать ему везде и всегда, чтобы ни случилось. Оно составляет по сути коммуникативный стержень 1-й этической системы, а она, как сказал ее автор, трудна в исполнении для всех, кто по жизни переполнен 2-й системой с ее конфронтационными установками.
Что необходимо понять и принять, чтобы освоить технику партнерского, то есть фасцинирующего, настраивающего на доброжелательный диалог, общения?
Первое – понять и принять как принцип личного социального поведения то, что названо В. Лефевром 1-й этической системой образа мыслей и поведения.
Второе – принять в свое сознание партнерские социальные и психологические установки. Что такое партнерские установки личности? Это в первую очередь настрой на других людей как на равных тебе, заслуживающих такого же обращения, какого ты желал бы по отношению к себе. По сути это претворение в свою практику общения древнего этического императива – не делай другому того, чего не желал бы, чтобы делали тебе.
Я назвал такую установку принципом «три Д»: диалог, доброжелательность, доверие.
Доверие – вовсе не доверчивость. Это именно установка: не видеть в другом человеке врага, пусть и потенциального, так сказать «в возможности», не зацикливаться на подозрительности и выискивании «черноты». Человек чуток, своими зеркальными нейронами и амигдалой он уловит «черную» установку и либо «замкнется», либо будет с вами агрессивен, либо... начнет хитрить, «ломать дурака». Вы добьетесь только того, что заложили в установку. В одной довольно большой, человек в сто, аудитории, мне как-то задали вопрос: «Как же применять «три Д», если перед вами злодей и негодяй?» Я попросил всех подумать десять секунд и поднять руку, кто в этом зале злодей. Естественно, ни один из присутствующих руки не поднял. Зато все дружно засмеялись.
Доброжелательность настраивает и самого себя, и партнера на контакт, на желание общаться.
Диалог – то состояние общения, при котором оба партнера чувствуют себя не только на равных, но и комфортно: каждый имеет возможность сказать то, что хочет, и уверен, что его слышат и стараются понять. Чего же еще желать?
На уровне «технического» исполнения самым трудным в «трех Д» является, конечно же диалог. Его надо научиться вести именно в партнерском стиле. Люди, обладающие мастерством партнерского диалога, удивительно коммуникабельны, симпатичны, притягательны. Да, да, именно потому, что в душе все мы жаждем именно такого обращения с собой. Кстати (маленькая ложка дегтя...) – профессиональные мошенники, разведчики и проч. «ловкая» публика это прекрасно знает и не выдумывает никакой другой техники общения – они хорошо исполняют партнерскую технику, переводя ее в состояние лжи, подтасовки, уловки. Тем они и опасны. Но когда говорят, что потому и не надо осваивать партнерскую технику, что она опасна, то надо задать себе вопрос – что именно опасно, чем она неприемлема? Ведь, согласитесь, опасна не сама по себе техника. Она-то как раз помогает становиться естественным, коммуникабельным, диалогичным, наконец – культурным, цивилизованным. Опасна, и тут нет и не может быть возражений, установка на хитрость, ложь, обман.
Помните, «не убий», «не укради», «почитай отца твоего и мать твою», «не создавай себе кумира» – заповеди христианства, то есть то, что должен делать человек и чего должен избегать, если хочет быть истинным христианином. Заповеди – это принципиальные, основные правила, отступление от которых разрушает саму систему веры. Если мы убеждены, что партнерское общение оптимально для здоровья и души, наилучшим образом помогает искусству жить среди людей, следует выполнять его заповеди.
Заповедь первая
Никогда не забывайте называть собеседника по имени.
Надо отучить себя от применения безличных формул: «Он сказал», «Она не помнит...» и т. п., в присутствии того, о ком эти формулы произнесены. Люди чувствуют себя неуютно, когда кто-нибудь называет окружающих по имени, а к вам обращается, не называя имени.
Имя – не просто «метка», отличительный «знак» каждого человека, оно сливается с его личностью, выделяет его индивидуальность, это знак уважения и самобытности, это символ личной фасцинации. Не случайно существование взглядов и теорий о том, что имя определяет судьбу его носителя. Именно поэтому все люди так чувствительны к тому, как нас называют, как произносят наше имя. Хотите обидеть, ос-корбить человека – исковеркайте его имя, фамилию, шутовски, с ехидцей подчеркните произносимую ошибку, и вы увидите, как потемнеет лицо человека, как он замкнется, отстранится от вас, а то и бросится на вас «в атаку» для отмщения с ответными, обидными уже для вас словами, оценками, интонациями.
Вам надо обратиться к партнеру несколько раз подряд или процитировать его? Прекрасно! Не забывайте назвать его по имени каждый раз, это не повредит, напротив, «усилит» вас, сделает ближе, симпатичнее.
И – не жалейте теплых интонаций в назывании человека по имени, ищите такие вариации имени собеседника, которые ему приятны. В самом деле, если общение – это сама жизнь, почему бы не научиться делать его подлинной роскошью уже с имени! Имя – лучший и самый желанный комплимент. «Давайте говорить друг другу комплименты» – эти слова из песни Булата Окуджавы исполнены глубокой житейской мудрости.
Заповедь вторая
Раскрепостите партнера, поговорите о чем-нибудь легком, исполните обряд так называемого фатического контакта: несколько слов о погоде, о том, как дела и прочей, казалось бы, чепухе, на самом деле выполняющей замечательную миссию – установления доброжелательного контакта, настраивания на доброжелательное общение. И завершите это мини-вступление мягким комплиментом. Это непременно подействует позитивно. Этнолог Б. Малиновский, наблюдая общение примитивных племен, отметил ту громадную роль, которую они отводили фатической составляющей общения, этой, казалось бы, ничего не значащей болтовне. Без нее они общение не продолжали. Более того, она, эта «болтовня», была структурирована, содержала в себе заученные словечки, обращения, шутки. Современный человек при встрече со знакомым произносит какую-нибудь фразу, наряду с приветствием, вроде «как дела?», «как дети?» или «погода-то портится» и т. п. Тот, кто таких фраз не использует, расценивается как «сухарь», не вызывает симпатии. Фатические фразы – это те социальные автоматизмы общения, которые служат доброй контактности. И чем они разнообразнее и приятнее, тем человек, их использующий, симпатичнее уже в самом начале общения.
Заповедь третья
В позах, жестах и мимике надо постараться устранить все агрессивное, возбуждающее в партнере дискомфорт, замкнутость, а то и сопро-тивление.
Мы очень внимательны к внешним проявлениям, к состоянию лица и движениям друг друга. Тут мы уж точно соринку видим в чужом глазу. Зеркальные нейроны ничего не упустят! И если состояние собеседника «сердито», готово к конфликтности, напряженно-агрессивно, мы это сразу чуем и стараемся такого человека избегать, а если вынуждены с ним вступать в общение, то идем на это с какой-то внутренней опаской, преодолеваем барьер и настраиваемся дать отпор. По сути мы как бы настраиваем себя заранее на конфликт. Значит – долой малейшую агрессивность в жестах и мимике!
Как-то по телевидению показывали сюжет о создании какой-то молодежной организации прокоммунистического толка. Молодой человек, видимо, молодежный лидер, выступая с трибуны, а потом и давая интервью, все время по-могал себе сжатой в кулак рукой. Лицо его при этом было столь же решительным. Можно не слушать речь этого лидера и быть уверенным в напористости и агрессивности – кому-то он обязательно угрожает, с кем-то обещает рассчитаться.
Столь же агрессивны такие жесты, как рубящая воздух ладонь, отодвигающая собеседника отмашка (э, не говори ерунду!), протыкающий партнера указательный назидательный палец.
В лице необходимо избегать сердитости и угрюмости.
Вы спросите, какое же состояние лица «партнерское»? А вы его знаете и не раз встречали в жизни. Когда мы попадаем в незнакомый город и ищем улицу или дом, у кого мы спрашиваем дорогу? Пропустим одного, другого, третьего, пока не встретим человека с открытым, приветливым , легким лицом, у него-то и спешим спросить, потому что уверены, он остановится, не отмахнется, постарается помочь. Согласитесь, что, если бы наши лица были именно такими – готовыми к отклику, к приветливости, общаться было бы легче, а, значит, легче жить.
Партнерская коммуникативная поза – наклон чуть к собеседнику и ни в коем случае не от него, так как это поза отстранения, отчуждения. И, конечно, не замыкать себя в замок скрещенными на груди руками.
Заповедь четвертая
Активно одобряйте партнера по общению за все умное, доброе, ценное в его словах, мыслях, поступках, манерах, внешности.
Техника одобрения многообразна, она включает в себя одобряющий взгляд, поощряющий жест, восторженное слово. Палитра одобряющих жестов, мимики, речевых формул столь разнообразна и широка, что каждый из нас может выдумывать их хоть ежедневно, и все равно не охватит всего богатства. Но добиваться как можно большего разнообразия необходимо, чтобы не быть однотонным, неуклюжим и стереотипным в таком тонком деле, как похвала.
Лучший одобряюще подбадривающий стиль – это стиль поддакивания, им прекрасно владеют опытные телеведущие и шоумены. И, значит, как только вы согласны с каким-то утверждением или идеей собеседника, скажите «да», выразите свое согласие. Настрой на «да» и есть лучшая установка в 1-й этической системе, тогда как «нет» – это настрой на критику и несогласие.
Степень одобрения, конечно же, различна и зависит от ситуации, психологии собеседника и вашей собственной, от окружения и тех отношений, в которых вы находитесь с партнером по общению. В зависимости от всего этого одобрение может принимать форму легкого поощрения, почти констатации «хорошо», «неплохо сказано», до восторженного восхищения «Потрясающе!», «Фантастика!» и т. п. Согласитесь, умное слово, ценная мысль, сочная метафора заслуживают одобрения. А перехвалить невозможно.
И все же, в одобрении необходимо соблюдать меру. Вовсе не обязательно восхищаться по любому поводу и без повода. Это уже манерно, неправдиво, настораживает, создает дискомфорт. Чрезмерностью одобрения пользуются, кстати сказать, мошенники и донжуаны, пытаясь усыпить бдительность, обольстить жертву.
Возникает только вопрос, почему же люди попадаются на лесть, на лживые комплименты? Дело в том, что в каждом из нас заложена великая и неизбывная потребность в признании. А имя и одобрение – это и есть первый, самый распространенный и ожидаемый акт признания! Потому-то одобрение так фасцинирует. Исполнение стиля «да» в соединении с заслуженной похвалой, является сердцевиной, нравственным стержнем партнерского общения. Надо сказать, что техника «да» плюс одобрение делают человека более эмоциональным, живым, контактным, притягивающим к себе, то есть фасцинативным. Поэтому она, наряду с прочим, является техникой симпатии, привлекательности. Не потому ли влюбленные так охотно и помногу восхищаются друг другом? И не устают от взаимного восхищения.
Добрая активность, заложенная в четвертой заповеди, достигает еще одного эффекта – делает человека ориентированным на других, снимает комплекс самолюбования, очищает душу от черствости, убирает из сознания излишнюю подозрительность.
Все это вместе сделает вас пластичным и очистит общение от ненужных столкновений, барьеров, конфликтов.
Заповедь пятая
Избегайте оценочных суждений отрицательного свойства, направленных на личность собеседника, его точку зрения, идеи, мысли, поведение. Я уже сказал об этом выше – это самая большая опасность в общении, та самая, которая заложена во вторую этическую систему и провоцирует конфликты. Страшная антифасцинация!
Оценочные суждения отрицательного содержания частенько сыплются из нас и на нас как из рога изобилия. Мы очень часто спешим заклеймить человека, который с нами не согласен или придерживается резко противоположных взглядов. Оценочные формулы могут быть грубыми («осел», «кретин» и т.п.) и интеллигентно тонкими, даже изящно-художественными (вспомните, как изощренно издевался Печорин над Грушницким), в любом случае они достигают только оной цели – содержательный диалог разрушается и участники общения входят в режим конфронтации.
Оценочные суждения негативного свойства потому легко вырываются из нас, что мы стремимся к победе в общении, к утверждению своего взгляда или точки зрения. Наклеив ярлык, обозвав собеседника или его «неудачную» мысль, мы как бы возвышаемся над ним, утверждаем себя, подвергаем собеседника и, тем самым, создаем внутри себя ощущение уверенности и победоносности, занимаем ступеньку на лестнице величия повыше. На самом деле мы достигаем совершенно иного – возбуждаем в собеседнике обиду, сопротивление, агрессию, месть.
Из арсенала оценочных суждений негативного характера самыми разрушительными являются те, которые направлены на личность партнера по общению. Личность – наиболее уязвимое звено общения уже потому, что каждый человек в первую очередь осознает и лелеет свое «Я». Поэтому он и следит, как я уже говорил, за интонациями в речи собеседника, а не за смыслом сказанного. В интонациях отражается отношение к партнеру, именно интонации сигнализируют о язвительности или ироничности, грубости или пренебрежении, презрении или господстве. Добавьте к язвительной интонации ярлык, и вы получите врага, а значит конфликт, разрыв.
Надо сказать, что общение с применением всей возможной палитры ярлыков, обзываний и грубого клеймения в нашем обществе буквально насаждалось большевиками и истоками своими имело стиль, полюбившийся Ленину. Именно Ильич запустил в оборот внутри партии резкую, грубую, а порою и бранную манеру обращения. Даже письменные его сочинения изобилуют «ренегатами», «иудами», «проститутками» и проч. и проч. ярлыками. Критика и самокритика провозглашены были в КПСС одним из высших очистительных правил внутрипартийного общения.
Партнерское общение не может опираться на негативные суждения именно потому, что оно по сути своей диалогично и, значит, исключает любые разрушительные для диалога приемы. Как же быть, если вы не согласны с тем, что говорит собеседник, если его мысли и суждения кажутся вам глупыми, банальными, «вредными»? Выбирайте. Если считаете, что диалог бесполезен, отойдите, мягко прекратите общение, перенесите, если возможно, разговор на другое время. Если общение вынужденно (в парламенте, на деловом совещании и т.п.), или совершенно необходимо, старайтесь поддерживать диалог, воздерживайтесь от ярлыка, ищите точки соприкосновения и согласия, находите более убедительную аргументацию своей точки зрения, пытайтесь отыскать более точные формулировки и эмоциональное обеспечение своим мыслям. Это в тысячу раз труднее, но зато и в тысячу раз продуктивнее.
Уничижительная оценка, какая бы она ни была мягкая, это всегда осуждение.
Поменьше критики и критиканства, господа! Побольше позитивности и приветливости. А при себе полезно оставить только самокритику, она бывает крайне полезна.
Заповедь шестая
Постарайтесь изгнать из своего коммуникативного арсенала ухмылки и ехидничание в адрес партнера. Добрая ирония уместна, но не едкие шутки и ехидство. Вдобавок к оценочным речевым актам, как правило, в рамках конфликтного общения запускаются не менее убийственные и более запоминающиеся фасцинативные кинемы и формулы: язвительно-ироническая усмешка, карикатурное изображение и ехидные эпитеты. Не устраивайте карикатурного осмеяния и сатирических выпадов. Приобретете врага на всю жизнь.
Заповедь седьмая
Старайтесь выслушать и понять партнера по общению. Заповедь древняя, всеми педагогами и психологами рекомендуемая, и… чаще всего нарушаемая. Так хочется слышать только себя, любимого и самого умного!
Умение слушать - одно из золотых правил, без него невозможен продуктивный, ведущий к обоюдно выгодному результату, диалог. Слушать собеседника, особенно когда самому есть что сказать, неимоверно трудно. Быть может потому стремление человека слушать и понимать ценится так высоко. Тот, кто умеет слушать, имеет стремление вдумываться в услышанное, чтобы понять собеседника, завоевывает его симпатию, располагает к себе сердце партнера, а это лучший путь к диалогу, взаимопониманию, сотрудничеству и согласию. Умеющих слушать, причем слушать внимательно и заинтересованно, любят. Исключительно ценный фасцинативный сигнал.
Умение слушать в общем-то совсем несложно. Его можно даже натренировать. Психологи советуют осваивать навык «физического слушания». Им обладают в силу, правда, своего недостатка, люди, туговатые на ухо. Вот они-то слушают, так слушают: глаза их устремлены на собеседника, ловят движение его губ и глаз, тело чуть наклонено к партнеру, а некоторые и ладонь к уху приставят, чтобы не пропустить самое важное. Это и есть физическое слушание. Оно выражает интерес к собеседнику и его словам, стремление не упустить мысли и аргументы, по-нять и оценить услышанное. Ему тренируют актеров и те становятся мастерами вслушивания.
Представим, что оба собеседника (или группа общающихся) обладают таким вот умением слушать. Они говорят, и слушают, дают друг высказаться в полной мере, ищут компромисс, одним словом - они совершают наиважнейший человеческий труд - труд общения и взаимо-понимания, становятся партнерами в этом труде, они непременно достигнут результата, который обоим приемлем да к тому же еще и получат удовольствие от общения.
И представим себе другую, часто встречающуюся фигуру: тараторит, не дает никому слова сказать, этакий неутомимый фонтан словоизвержения, и как правило, пустого, несодержательного. Такой собеседник, если его можно назвать собеседником, быстро утомляет, вызывает общее раздражение, становится неприятным, антипатичным. Он разрушает процесс общения тем, что замыкает его на себя и превращает возможный диалог, которого все ждут, в собственный монолог.
Другая нередкая картина. Оба собеседника говорят, порою даже давая высказываться в достаточно полной мере, но при этом не вдумываются в сказанное друг другом, заботятся только о своих мыслях и аргументах, как будто глав-ное для них – зафиксировать их перед собеседником. Такое общение похоже на диалог, со стороны оно так и выглядит. На самом же деле это не что иное как двусторонний монолог, сумма монологов. В конечном счете такое общение вызывает обоюдную неудовлетворенность, а то и неприязнь.
Умение слушать и понимать действительно представляют собой труд. И некоторые технические приемы этот труд облегчают, делают его удовольствием. Назову лишь простейшие из этих приемов, которые усиливают эффект физического слушания. Ни в коем случае не блуждайте глазами по сторонам, но и не впивайтесь взглядом в собеседника. Выработайте удобную для вас ритмику вглядывания в лицо партнера, постоянной фиксации внимания к нему. Если вы слышите что-то в его речи, что вам по душе или вы полностью с этим согласны, не бойтесь кивать согласно головой, подтверждайте одобрение взглядом, каким-нибудь понятным жестом. Уместны при этом короткие реплики, которые не разбивают речи собеседника, но поощряют его к более точному высказыванию. Улыбка, смех, заинтересованные вопросы и другие знаки внимания и понимания – все это должно быть в арсенале умеющего слушать, чтобы слушание не превратилось в монотонную формальность. И чем активнее и искуснее владеете вы этим арсеналом диалога, тем интереснее, удобнее, продуктивнее вы как партнер по общению, тем большего результата добьетесь в общении с людьми. И... получите ни с чем не сравнимое наслаждение, ибо, как метко заметил А. Экзюпери, общение является наивысшей человеческой роскошью. Думаю, что он имел в виду именно взаимно поддерживающее, «слушающее» общение.
Заповедь восьмая
Ни в коем случае не обвиняйте партнера в промахах, ошибках, и неудачах! Создайте внутри себя запрет на критику, поскольку критика – самое болезненное средство влияния. Коммуникативные промахи и ошибки, бесспорно, затрудняют, а то и разрушают процесс общения. Именно поэтому они раздражают, вызывают негодование и протест. Казалось бы, гневные, сердитые реакции естественны, их не только не следует избегать, но, напротив, надо включать «на полную катушку», чтобы таким образом выправить общение, сделать его продуктивным и четким. Однако, как это ни парадоксально, такого рода «естественные» реакции являются как раз разрушительными. Они свидетельствуют о неумении вести диалог и добиваться со-общения, со-гласия, со-трудничества.
Как быть, что делать, если собеседник невнимателен, не так вас понял или, что еще хуже, настроен против и не хочет понимать? Мягко прервите общение, отложив его на потом, когда собеседник окажется в лучшей форме. Но если общение невозможно перенести на потом, если вы вынуждены его продолжить, ничего иного не остается, как применять партнерскую тактику общения. Она, безусловно, труднее, так как в основе ее как мы уже убедились, лежит забота о партнере, а не о себе.
Итак, никаких упреков и обвинений! Невнимательно слушает? Значит надо включить все свое умение привлечь внимание и увлечь собеседника. Значит – яркая речь, диалоговый режим, риторические приемы и проч., и проч., что составляет искусство диалога. Видите, что вас не-достаточно точно понимают, повторите то же самое другими словами, ищите более точного выражения мыслей и чувств. Уместно обвинить себя: «Что-то не приходят сегодня в голову точные слова», или «Чувствую, что не совсем точно выразил то, что хотел сказать, попробую по-другому». Очень к месту бывает в таких случаях самоирония.
Все это настраивает собеседника на то, чтобы помочь вам, делает его внимательнее и снисходительнее к вашим трудностям. Ибо его непонимание – это действительно ваша проблема, и из нее выходить вам и только вам. Почему бы не воспользоваться такими фразами, как «Я надеюсь, что вы, как всегда, поймете меня», «Меня подкупает ваше умение выслушать и понять».
Вообще говоря, общение наше таково, каковы наши психологические установки, наша Я-концепция, ее коммуникативное ядро. Человек, нацеленный только на себя и привыкший искать виновных в неудачах и промахах среди окружающих, свое общение строит по тому же прин-ципу: раз не получается, значит виноват собеседник. И невдомек такому умельцу, что в собственном дискомфорте и ненужных конфликтах виноват он сам, что все это он попросту сам спровоцировал.
Терпимость и культура общения, к которым мы призываем друг друга, наряду с прочим, означает умение так вести диалог, чтобы не обвинять собеседника. Эту заповедь следует помнить всегда.
Заповедь девятая
При несогласии с точкой зрения партнера не объявляйте ему об этом, и особенно на публике, в категорической форме. Это создаст конфликт, так как он будет настаивать на своем мнении уже из принципа «я не дурак». И уж совершенно выбросьте из арсенала слова «А вот я сейчас вам докажу, что вы не правы». Никто еще никому в этом мире ничего не доказал. Убедить, используя технику «давайте вместе подумаем», можно, а доказать – разве что в математике.
Во время своих нередких поездок по России Екатерина часто награждала и благодарила многих военных и статских, причем любила делать это публично.
Ваше величество, – заметил ей однажды бельгийский принц Шарль Жозеф де Линь (1735-1814), – кажется, всегда остаетесь довольны своими подданными?
Нет, принц, – ответила Екатерина, – я далеко не всегда бываю ими довольна. Но я хвалю всегда вслух, а браню потихоньку и с глазу на глаз.
Заповедь десятая
Дайте возможность партнеру по общению на максимальное проявление его мыслей, чувств и его точки зрения. Человек, следующий этому правилу, заботится не только о том, чтобы в диалоге как можно более понятно и доступно выразить собственные идеи и взгляды, но и о том, чтобы партнер был активен и предельно свободен. Он стимулирует собеседника, призывает, приобщает его к диалогу, дает возможность быть в беседе, дискуссии, обсуждении не пассивно-воспринимающей стороной, а активным соучастником. С точки зрения продуктивности общения следование этой заповеди создает оптимальные условия для сотворчества обеих сторон в диалоге, будь то поиск истины, решение какой-либо проблемы или нахождение выхода из сложной ситуации. Оба партнера обогащают друг друга идеями и «проектами» решений. Более того, возможность свободного самовыражения ведет, как правило, к тому, что в оборот включается гораздо большее число альтернатив осознания и выбора решений, чем если бы они исходили от одного лица. А это всегда значительно целесообразнее с точки зрения результативности ин-теллектуальной деятельности любого человека. Можно сказать, что эта заповедь является одновременно и заповедью творческого мышления в условиях групповой работы (общения!) интеллектов.
Как же стимулировать активность партнера по общению, чтобы он включался в диалог на полную мощь? В этом хорошо помогает техника подключения к сотрудничеству. Наиболее распространенным и применяемым почти всеми людьми является призыв к помощи и совету. Когда нам трудно найти решение мы обращаемся к друзьям: «Посоветуй, что делать». Вот так и надо! Но не только тогда, когда вы испытываете дефицит мыслей и идей для решения собственной трудности, а всегда. «Не могли бы Вы посоветовать...», «Как бы Вы поступили на моем месте?», «Как Вы думаете, не поступить ли в этой ситуации так то...?» и т. д. и т. п. – вот примерно те речевые формулы, которые должны быть в коммуникативной копилке каждого, кто проникнулся партнерской психологией, 1-й этической системой и фасцинацией.
Выговорившись при активном слушании, все становятся благодарными и вспоминают такого партнера как симпатичнейшего человека. Люди жаждут, чтобы их послушали, еще больше они хотят выговорить все, что накопилось на душе. Затратив некоторое время и терпение, вы приобретете друга и сторонника.
Притча для идущих в 1-ю этическую систему
Однажды жил-был маленький мальчик с плохим характером. Его отец дал ему сумку с гвоздями и сказал, что каждый раз, когда он теряет самообладание, он должен забивать один гвоздь в забор. В первый день мальчик забил в забор 37 гвоздей. За следующие несколько недель, когда он научился управлять своей злостью, количество забиваемых гвоздей понемногу сокращалось. Он открыл, что легче сдерживать свой характер, чем вколачивать эти гвозди в забор.
Наконец пришел день, когда мальчик ни разу не терял контроль над собой. Он сказал об этом своему отцу, и тот предложил вытаскивать один гвоздь каждый день, в который ему удастся держать себя в руках. Проходили дни и, наконец, подросток смог сказать своему отцу, что все гвозди вытащены.
Отец взял сына за руку и подвел к забору. Он сказал: «Ты хорошо поработал, сын, но посмотри на дыры в заборе. Забор раньше таким не был. Когда ты говорил слова в злости, они оставляли раны, подобные этим. Ты можешь воткнуть нож в человека и вытащить его. И не имеет значения, как много раз ты скажешь «Извините», рана останется там. И часто раны от слов хуже физических».
См. также:
Связь с автором: vmmss@mail.ru
карта сайта
|
персональный сайт Владимира Соковнина
