О тихих и громких баталиях вокруг определения фасцинации
Многие еще не имеют ни малейшего представления о фасцинации, не слыхали о существовании такого слова и понятия. Это относится даже к людям, имеющим ученые степени, трудящимся гуманитарного фронта. Пример тому, как это может выглядеть, дал в сентябре 2005 года политтехнолог, кандидат философских наук О. Матвейчев. Журналисту, обратившемуся к нему с вопросом о том, как он относится к фасцинологии, О. Матвейчев назвал фасцинацию и фасцинологию досужей выдумкой для «разводки» политиков и добавил к этому: «Чего только не придумают, знаете, сколько таких терминов… » (Ответ УралПолит . Ру и О . Матвейчеву, 1). Увы, бывает в российской гуманитарной практике и такое...
Большинство же, услышав слова «фасцинация» и «фасцинология», просто задает вопрос: «А что это такое?». Задают этот вопрос инженеры, искусствоведы, кандидаты и доктора философских, психологических, политологических и т. д. наук, государственные служащие высоких рангов и даже депутаты Государственной Думы и члены Совета Федерации. «Фасцинации – это надо запомнить, за свою долгую и нелегкую психологическую практику (20 лет) никогда не знал такого слова», – признается на одном из психологических (!) форумов в Интернете профессиональный психолог. (21)
В это время не только понятие и термин фасцинация существуют уже несколько десятилетий, но и, несмотря на нигилизм О. Матвейчева и иже с ним, в последние годы начинают писать кандидатские диссертации по проблемам фасцинации и, разумеется, диссертанты трудятся вовсе не для каких–то «разводок». А в Интернете то на одном, то на другом претендующем на интеллектуальность форуме фасцинация и фасцинология становятся темами хлестких дискуссий (часто с «многомудрыми» поучениями). Так, на одном их украинских форумов (2) лихой знаток, поучая участников, которые увлеклись цитированием Соковнина и предлагаемым им широким подходом к фасцинации как к фундаментальному биопсихологическому феномену, так разъяснил им, что такое фасцинация: это «способ вербального воздействия с целью донесения определенной информации с максимальным результатом» (уверенность, с какой этот участник форума поучал других, увлекшихся цитированием Соковнина (он назвал «Соковникова») участников, наводит на догадку, что он либо психолог, либо близок к психологии). По сути, не вдаваясь в возможные альтернативы, аноним ничтоже сумняшеся и несколько неуклюже воспроизвел ставшую расхожей – с момента издания словаря по психологии под редакцией А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского – точку зрения на феномен фасцинации, несмотря на то, что автор идеи и теории фасцинации Ю. Кнорозов вкладывал в семантику термина «фасцинация» совсем другой смысл (об этом ниже).
Прочитав предыдущее, кто-то, возможно, поморщится: не хватало только цитировать журналистов и анонимных участников форумов! И я был бы того же мнения, если бы их формулировки не совпадали с текстами из авторитетных высоконаучных трудов.
И, в связи с явным расхождением определений, полезно было бы, как мне кажется, проследить эволюцию использования понятия и термина «фасцинация» со времени, когда они были впервые введены в научный оборот Ю. Кнорозовым. В 1959 г. Ю. Кнорозов в докладе «Об изучении фасцинации» на конференции по моделирующим системам в г. Горький определил фасцинацию как «такое действие сигнала, при котором ранее принятая информация полностью или частично стирается» (10, с. 163 ). Позже, в 1962 г. в собеседовании по общей теории сигнализации он предложил называть фасцинацией специально настроенный «шум в анализаторе, который помешал бы выполнять другие команды и создал бы тем самым благоприятные условия для восприятия именно данной информации». Ю. Кнорозов предположил, что этот целевой шум как-то связан с преодолением антирезонансной защиты мозга, не раскрыв в полной мере возможных механизмов такого преодоления (10).
Как свидетельствует А. Войскунский (8, с.118), Ю. Кнорозов обратился к термину «фасцинация» под влиянием французских психиатров XIX столетия. Французские психиатры действительно широко использовали фасцинативный гипноз, но он пришел к ним от португальского аббата Хосе Кустодио Фариа (1756–1819), начавшего использовать в своей практике метод фасцинации с 1813 г. А сам Фариа заимствовал этот метод из практики индийских факиров. Он описал его в своей книге «О причине ясного сна, или Исследование природы человека, написанное аббатом Фариа, брамином, доктором теологии» (1819 г.). В основном он использовал два вида фасцинативной суггестии: либо в течение долгого времени, не мигая, смотрел в глаза сидящего или лежащего перед ним пациента и несколько раз методично повторял приказ заснуть («Спите») – и пациент погружался в сон, либо, наоборот, неожиданно подходил к испытуемому и резко, повелительно произносил приказ («Спите!») – и тот мгновенно засыпал. В обоих случаях Х.К. Фариа пристально смотрел на пациента (это и есть ядро метода фасцинации). Эти приемы с тех пор широко используются гипнологами всех стран.
А. Брудный в 1972 г. в книге «Семантика языка и психология человека», ссылаясь на Ю. Кнорозова, дал несколько иное, чем у Ю. Кнорозова (специально оговорив это в сноске), осторожное определение фасцинации: «…воздействие, ослабляющее эффективность фильтров, и является, по–видимому, фасцинацией (в терминах общей теории сигнализации). Сокращая потери в системе фильтров, фасцинация выступает в качестве фактора, увеличивающего количество семантически значимой информации» (5, с. 78–79). Гипотезы о том, что это за процесс, который ослабляет эффективность фильтров на путях прохождения информации, А. Брудный, к сожалению, не дал.
В 1987 г. вышел «Психологический словарь» под редакцией А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского. Определение фасцинации в нем получилось у его автора А. Брудного сугубо психолингвистическим: « Фасцинация (от англ. fascination – очарование) – специально организованное вербальное (словесное) воздействие (выделено мной – В. С .), предназначенное для уменьшения потерь семантически значимой информации при восприятии сообщения реципиентами, за счет чего повышается возможность ее воздействия на их поведение. Формы Ф. могут быть различными. В зависимости от акустической организации интенсивность Ф. может варьировать от минимальной (монотонная дикторская речь) до максимальной (специально интонированная речь, декламация, пение). Важным фактором Ф. выступает ритмическая организация сообщения. Существует также семантическая Ф., когда текст сообщения при определенных условиях оказывается жизненно значимым для реципиентов, вызывая резкое изменение их поведения (например, семантическая Ф. проявилась в «феномене 30 октября 1938 года», когда радиоинсценировка «Борьбы миров» Г. Уэллса вызвала в США массовую панику, охватившую свыше миллиона человек. Аналогичный эффект эта радиопостановка вызвала в Эквадоре 15 лет спустя). Эффектом семантической Ф. обладают также слухи» (автор этого определения А. Брудный).
Приведенное в авторитетном психологическом словаре определение фасцинации закрепилось, в том числе через курсы по психологии и психолингвистике в МГУ и других университетах, и начало кочевать из одной работы в другую, почти не подвергаясь изменениям; оно стало своего рода каноническим для российской психологии и гуманитарных наук.
Ю. Шрейдер в 1972 г. сущность фасцинации определил как «создание у адресата некоего настроя, установки на взаимопонимание» и свел понимание феномена фасцинации к «позывным», «которые несут сообщение и которые заставляют адресата настроиться на прием» (19, с. 61). А. Войскунский, процитировав это, по его мнению, «меткое выражение», продолжил мысль Ю. Шрейдера: «Ведь в конечном счете фасцинация служит установлению коммуникативного контакта» (8, с. 121).
Г. Андреева в авторском учебнике «Социальная психология» пишет о роли фасцинации в процессах коммуникации: «Распространение информации в обществе происходит через своеобразный фильтр «доверия» и «недоверия». Этот фильтр действует так, что абсолютно истинная информация может оказаться непринятой, а ложная — принятой. Психологически крайне важно выяснить, при каких обстоятельствах тот или иной канал информации может быть блокирован этим фильтром, а также выявить средства, помогающие принятию информации и ослабляющие действия фильтров. Совокупность этих средств называется фасцинацией. В качестве фасцинации выступают различные сопутствующие средства, выполняющие роль «транспортации», сопроводителя информации (выделено мной – В. С .), создающие некоторый дополнительный фон, на котором основная информация выигрывает, поскольку фон частично преодолевает фильтр недоверия. Примером фасцинации может быть музыкальное сопровождение речи, пространственное или цветовое сопровождение ее» (3).
М. Арапов свой замечательно содержательный раздел «Метаморфозы слогана» в книге «Современная риторика» начинает подзаголовком «Фасцинация, спутник информации» (4). Уделяя значительное внимание применению фасцинации в рекламе, он тем не менее сводит фасцинацию к роли «служанки» у госпожи информации, правда, служанки весьма инициативной, в рекламной коммуникации часто выступающей впереди госпожи.
Совершенно иное определение фасцинации, существенно отличающееся от приведенного в психологическом словаре, дает А. Назаретян в своих лекциях «Психология стихийного массового поведения» (13) как факт определения-стереотипа в социальной психологии: «… циркулярная реакция, как всякий социальный и психологический феномен, не является однозначно негативным фактором. Она сопровождает любое массовое мероприятие и групповое действие: совместный просмотр спектакля и даже фильма, дружеское застолье, боевую атаку (с криками «Ура!», воинственным визгом и прочими атрибутами), деловое или партийное собрание и т. д. и т.п. В жизнедеятельности первобытных племен процессы взаимного заражения перед сражением или охотой выполняли важнейшую роль. До тех пор, пока эмоциональное кружение остается в рамках определенной, оптимальной для каждого конкретного случая меры, оно служит сплочению и мобилизации и способствует усилению интегральной эффективности группы (психологи называют это фасцинацией (выделено мной – В. С .))». По А. Назаретяну выходит, что фасцинация – это то, что вне логики и служит сплочению людей в группе, усиливая их интегральную эффективность. Совсем не «позывные» для настройки в передаче информации!
И совсем иной поворот мы обнаруживаем в определении фасцинации, которое дает Н. Б. Мечковская. В книге «Язык и религия. Лекции по филологии и истории религий» параграф 35 назван ею «Как начинают колдовать? (Психологические механизмы фасцинации)» и в нем речь идет о магических средствах социальной коммуникации. Говоря о специфике такой магической формы как заговор, Н. Б. Мечковская отмечает такую его особенность как уклончивость и невразумительность, за которыми «стоит более глубокий коммуникативный смысл: представить колдующего как часть потустороннего и, следовательно, неумопостижимого мира. Все это и создает атмосферу фасцинации (чародейства, колдовства) . Коммуникативная стратегия заговора состоит в том, чтобы творящий заговор ощутил себя причастным сверхъестественному миру, внушил это другим, включая неземные силы, и каким-то чудесным образом помог человеку (везде выделено мной – В. С .)» (12).
В связи с точкой зрения на фасцинацию Н. Б. Мечковской сразу возникает ассоциация с еще одним определением фасцинации, которое оставил Ю. Кнорозов. Подчеркивая идею о существовании семантической фасцинации, Ю. Кнорозов обозначил такие ее важные свойства, как «неясность, многозначность описания», действующие как сильнейшее фасцинирующее средство, и отметил, что «искусство собственно и начинается с семантической фасцинации, с того момента, когда человек сделал великое открытие возможности выдумки. В качестве средства семантической фасцинации выступают выдуманные события и мнимые личности» (10, с. 163 ). Итак, «выдумка», неопределенность и недосказанность текста обладают громадным фасцинирующим действием. По сути вся магия выстроена на этом фундаменте недосказанности, прогнозе-догадке, творческой, часто ужасающе-боязливой расшифровке таинственных знаков и значений.
Таким образом, уже из приведенных точек зрения выстраивается достаточно широкий спектр разных определений фасцинации и открывается некий обширный арсенал явлений, которые могут входить в содержание этого понятия и которые разные ученые связывают именно с термином «фасцинация» и ни с каким другим: это и «фасцинация–гипноз», и «позывные», помогающие устанавливать коммуникативный контакт и передавать информацию с высокой надежностью. и внелогичное массовое воздействие людей в группе, повышающее ее интеграцию и тонус, и чарующе–колдовские воздействия на психику, и загадочность, недосказанность сообщений и текстов, создающие возбуждающий эффект отгадки смысла, и «выдумка», требующая расшифровки и чарующая этой тягой к расшифровке понимания. В свое время, определяя только что введенное в научный оборот понятие «информация», Н. Винер писал: «Информация есть информация, а не материя и не энергия», а затем давал несколько его определений. То же можно сказать и о фасцинации и ее определениях.
Вот вам и «вербальное воздействие с целью донесения определенной информации с максимальным результатом»!
Еще в 1972 г. Ю. Лотман после общения в Тартуском университете с Ю. Кнорозовым сделал в одной из своих статей по семиотике и топологии культуры такую сноску: «<…> Настоящая статья была уже набрана, когда мне удалось в ходе курса лекций, прочитанных Ю. В. Кнорозовым в декабре 1972 г. в Тартуском государственном университете, подробнее ознакомиться с разработанной им теорией фасцинации. Теория эта, имеющая фундаментальное значение (выделено мной - В.С. ), к сожалению, до сих пор не в полном объеме отражена в печати, что затрудняет знакомство с нею специалистов» (11, с. 81). Замечательный исследовательский ум Ю. Лотмана моментально оценил уровень и значение идеи Ю. Кнорозова, но вряд ли такая концептуальная оценка прозвучала бы из его уст, если бы фасцинация была преподнесена ему Ю. Кнорозовым только как служанка при информации, помогающая донести семантически значимую информацию до реципиента с максимальным результатом. Высокую оценку открытия Ю. Кнорозовым феномена и проблемы фацинации дал еще в 1998 году Вяч. Вс. Иванов в общем очерке истории семиотики (9, с. 697-699)
Автор этой статьи в 2003 году в работе «Фасцинология как наука» (15, с. 9) и в книге «Фасцинология» (16, с. 44), изданной в 2005 г., дал свой вариант понимания фасцинации как глобального, яркого и эффектного коммуникативного феномена. Опираясь на практические разработки, а также на огромный материал, собранный этологами о фасцинативной сигнализации и фасцинативном поведении животных, я предложил определять фасцинацию более широко – как способность внешней формы, демонстрационного коммуникативного сигнала или даже природного явления-Образа (закат или восход солнца, северное сияние, причудливые антропоморфные формы скал и т. д.) приковывать внимание, вызывать волнующий интерес, удивление, радость, восхищение, восторг, очарование, экстаз, шок, испуг, ужас, минуя или отключая какое-либо логико-вербальное объяснение, интеллектуальное аргументирование и тем более оценочную критику.
После фасцинирующего воздействия, которое почти всегда соединяется с эмоциональными аффектами и «пиковыми переживаниями» (по А. Маслоу), возможны рационализирующие комментарии, но, как правило, они бледны и совершенно бесполезны, потому что реакция уже последовала, ошеломляющее пленение, колдовство очарования или ужас от смертельной угрозы уже произошли. «Словами этого не описать», – говорят в таких случаях. Или – «слов не найти». Фасцинация осуществляет такое воздействие, которое выходит за пределы ясного сознания и речевой эксплицитности. Так влюбляются с первого взгляда. Так гипнотически внемлют замечательному оратору. Так упоенно слушают чарующие мелодии и пение. Так молитвенно поднимают взор к великолепию горных снежных вершин, устремленных в небо. Так восхищаются любимым человеком. Но… так же и цепенеют от страха, испытывают эмоциональный шок с «мурашками по коже» и «волосами дыбом», сжимаются в комок от ужаса в ситуациях угрозы для здоровья и жизни. Фасцинативное чарующее воздействие влечет или включает в себя удовольствие и наслаждение, а фасцинация опасности и прогноза боли соединены с состояниями острого стресса и страха. Текут слюнки, захлестывает волна сексуального возбуждения, кружит голову эйфория и экстаз от запредельного восторга. Или охватывает ужас, цепенеют мышцы, мерзнет спина, встают дыбом волосы. Все это и есть, на мой взгляд, результат воздействия фасцинации и все это эволюционно необходимо для оптимизации процессов коммуникации у животных и человека.
Таким образом, фасцинация - это не просто некое очарование, всплеск соблазна и эйфория, это нейрофизиологический и психологический ПРОЦЕСС, включающий: а) яркий, навязчиво-избыточный сигнал, который невозможно игнорировать, б) восприятие сигнала с мгновенным или довольно быстрым образованием нейрофизиоогической и психофизиологической доминаты (как вспышка лампочки в темноте или мини-взрыв) в мозгу на впитывание именно этого сигнала и ничего кроме него, зацикливание, в) стирание следов предшествующих восприятий (отшибание памяти или, при менее сильных воздействиях, переключение, отвлечение внимания), г) запуск стохастического резонанса, некоей электроимпульсной волны (пока это только гипотеза, но вполнее корректная), которая гасит в мозгу все иные возбуждения, создает шум-фильтр, пропускающий только восприятие фасцинативного сигнала (все внимание на фасцинирующий объект: сексуальный, пищевой, эстетический, опасный для жизни и т.д.), д) резкое сужение, а иногда и отключение (при шоковых воздействиях) ясного сознания, интенсивное "западание", погружение, захваченность (таково творчество-выдумка, влюбленный также ничего не видит, не слышит, не замечает, кроме любимого, а любимого воспринимает некритично, с восхищением, при опасности весь мир сужается в овчинку и включается действие абсолютно властной амигдалы (миндалины), отключающей мышление и мгновенно приказывающей либо бежать, либо притвориться мертвым, - так делают многие насекомые и пресмыкающиеся, - либо со всей яростью бросаться на защиту, что часто действительно помогает выжить, отпугивая врага), е) образование подкрепляющего наслаждающего или ужасающего эффекта в центрах удовольствия/наказания мозга (слюнки текут, эрекция, эйфория блаженства, эстетический восторг, цепенящий страх при столкновении с опасностью, и т. д.), ж) сцепка всего этого процесса в неразрывную цепь-образ и западание ее в эмоциональную память накрепко и надолго, иногда на всю жизнь (порой одна только встреча с поразившей взгляд и воображение фасцинативной особью врезается в память до конца дней, так формируются и сексуальные перверсии, маниакальность и проч. навязчивые феномены), з) возникновение в психике желания-вожделения, часто буквально на физиологическом уровне, повторить еще раз, ЕЩЕ МНОГО-МНОГО РАЗ. Пищевые, сексуальные, наркоманные блаженства и оргазмы - самый яркий пример подкрепляющего эффекта фасцинации (см. подробнее о механизмах фасцинации: 16, глава 2-я). Когда обезьянку шимпанзе-бонобо Уошо научили изъясняться на языке жестов, самым первым и самым часто используемым у нее стал жест "ЕЩЕ" по поводу всего, что ей нравится: вкусной пищи, щекотания, игры и проч. (22, с. 342)
Эволюция придумала фасцинацию для вот этого неумолимого "ЕЩЕ" как побуждению к радости жизнью, к выживанию и победе над смертью. А также как сигнальный процесс, помогающий оптимальности передачи и восприятия информации, чему лучший пример – участие в речевом общении фасцинации в форме интонации (а из интонации выросли музыка и пение, абсолютно фасцинирующие сигнальные системы).
Семантическую фасцинацию, типичную и основополагающую для человеческой смысловой коммуникации, можно, на мой взгляд, определить как возбуждающе-стимулирующее воздействие символического, драматического и «недосказанного» смысла (проблемного смысла), вызывающего острое внимание и провоцирующего активную работу ассоциативно-эмоциональной составляющей человеческой психики с быстрым или мгновенным образованием доминант внимания, интереса, азарта разгадки и дешифровки, включенных в процессы взаимопонимания.
Феномен фасцинации принято рассматривать в соотношении с феноменом информации. Хочется напомнить, что и слово «информация» достаточно широко использовалось веками, не привлекая к себе особого внимания. До 1948 г. люди ежедневно передавали друг другу информацию, не зная этого, как Журден у Мольера, который был страшно удивлен, узнав, что всю жизнь говорил прозой. Открыли человечеству глаза К. Шеннон и Н. Винер, создав статистическую теорию информации и кибернетику. Начался бурный рост исследований феномена информации, и в настоящее время невозможно даже точно подсчитать количество научных учреждений в мире (академий, факультетов, кафедр, прикладных НИИ и лабораторий), занятых изучением информации и разработками информационных технологий. Их – тысячи, в них трудятся десятки тысяч научных сотрудников и инженеров. Человечество срослось с наукой об информации.
К. Шеннон, положив начало применению слова «информация» в качестве научного термина, определил понятие количества информации как меры уменьшения неопределенности (18, с. 329). Н. Винер категорически отказался подводить понятие информации под какое-либо другое («информация есть информация, а не материя и не энергия»), определив информацию как «обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспосабливания к нему наших чувств» (7, с. 326). Он ввел также понятие семантически значимой информации. У. Р. Эшби предложил трактовать информацию как разнообразие (20, с. 430). Л. Бриллюэн рассматривал информацию как «отрицательный вклад в энтропию» или «негэнтропийный принцип» (6, с. 33–34). А. Д. Урсул, обобщая многочисленные определения информации, пришел к выводу о широкой семантике этой научной категории, проникающей по сути во все сферы биологического и социально-человеческого бытия (17). Формирование в последние годы научной дисциплины информатологии с неизбежностью фокусируется вокруг продолжающегося уточнения категории «информация». Полвека понадобилось, чтобы человечество свыклось с пониманием глобального значения и назначения информации, приняло ее полифонию, а категория «информация» вошла в обыденный язык, не вызывая отторжений.
Наступил черед фасцинации. Ежедневно люди на протяжении тысяч лет ошеломляли друг друга символами очарования, музыкой и пением, внушающими страх жестами и зычными угрожающими окриками, устраивали веселые праздники и карнавалы, и не знали, что вовсю используют фасцинацию. Своеобразный «синдром Журдена» проявил себя и в социальном использовании фасцинации. Думаю, что XXI век – это век аналогичного развития науки (наук) о фасцинации и срастания человечества с познанием этого удивительного феномена, актуальнейшего для жизни каждого человека.
Исследование сложного и многогранного феномена фасцинации, а также уточнение семантики термина «фасцинация» продолжается. Сужение определения фасцинации до «позывных» или «специально организованного вербального (словесного) воздействия» вряд ли в настоящее время продуктивно. В таких определениях нет места ни чарующей родинке на лице Мерилин Монро, ни блистательно-петушиному гусарскому мундиру, вводившему девиц XIX столетия в гипнотический транс влюбленности, ни, тем более, соловьиному свисту, обольщающим половым феромонам насекомых или явно фасцинирующим сексуальным гандикапам (А. Захави), таким, как роскошные хвосты у райских птиц и павлина. А уж таким невербальным фасцинациям как фейерверк и салют – и подавно. Психолингвистическое определение фасцинации лишь сдерживает развитие теории фасцинации и фасцинологии, а в ненаучном общении приводит к курьезам, подобным тем, с которых я начал эту статью.
Процитированные источники
1. Цитирую по материалу «Политтехнологи жгут!», помещенному 29 сентября 2005 г. на сайте информационно–аналитического агентства УралПолит.Ru (г. Екатеринбург). См.: . Ответ УралПолит . Ру и О . Матвейчеву
2. forUm / www . FOR . UA . COM
3. Андреева Г. М. Социальная психология. М.: МГУ, 1999.
4. Арапов М. Метаморфозы слогана. (Есть несколько вариантов этого материала на разных сайтах в Интернете).
5. Брудный А. Семантика языка и психология человека. Фрунзе. 1972.
6. Бриллюэн Л. Научная неопределенность и информация. М. 1966.
7. Винер Н. Кибернетика и общество. М. 1968.
8. Войскунский А. Я говорю, мы говорим... Изд. 2-е, М. 1990.
9. Иванов Вяч.Вс. Труды по семиотике и истории культуры, т. I , М.: Языки русской культуры, М., 1998.
10. Кнорозов Ю.: Об изучении фасцинации. / Вопросы языкознания. 1962, № 1; Собеседование по общей теории сигнализации с Ю. В. Кнорозовым // Структурно-типологические исследования: сб. статей. / Отв. ред. Т. Н. Молошная. М.: Изд-во АН СССР, 1962.
11. Лотман Ю. Статьи по семиотике и топологии культуры. 1972.
12. Мечковская Н. Б. Язык и религия. Лекции по филологии и истории религий. М. 1998.
13. Назаретян А. Психология стихийного массового поведения. Лекции. – Изд–во «ПЕР СЭ» , 2001.
14. Психология. Словарь. Издание второе. М. 1990 (цитирую по 2-му изданию)
15. Соковнин В. М. Фасцинология как наука. // Фасцинология. 2003 . № 1.
16. Соковнин В. М. Фасцинология: Пролегомены к науке о чарующей, доминантной и устрашающей коммуникации животных и человека. – Екатеринбург 2005.
17. Урсул А. Д. Природа информации. М. 1964.
18. Шеннон К. Работы по теории информации и кибернетики. М. 1963.
19. Шрейдер Ю. А. Логика знаковых систем (элементы семиотики). М.: 1974.
20. Эшби У. Р. Введение в кибернетику. М. 1959.
21. http://psychology.net.ru/talk/viewtopic.php?t=4523&sid=1dbebb0a531d5c7b16287b254844ea97
22. Прибрам К. Языки мозга. М.: Прогресс, 1975.
Статья дополнена 13 февраля 2008 г.
персональный сайт
Владимира Соковнина
